Книга Измена. Во власти лжи, страница 20 – Анна Томченко

Тим тихо задышал, насупился, сдавил пальцами вилку, а потом со звоном бросил её в тарелку, резко выдвинул стул и вышел.

Рус, наблюдавший за этой картиной, перевёл на меня взгляд, нахмурился.

И саданул ударом под дых.

— Ты не имеешь права с ним так разговаривать… — произнес растягивая слова муж.

— Имею… — в противовес сказала я, замирая в ожидании еще одного больного тычка в область сердца.

— Ты ему не мать, Есения…

Я уговаривала себя не плакать, молилась, чтобы противные слезы не заблестели на глазах…

— Тебе не кажется… — начал медленно Рустам и я по примеру Тимура швырнула вилкой в тарелку и зарычала:

— Мне не кажется, Рус! — рявкнула я. — Мне не кажется, что я на что-то в отношении Тимура не имею прав! Когда мы познакомились, ты сразу поставил меня перед фактом, что у тебя сын, и я приняла этого сына как своего. Поэтому мне не кажется, что я не имею прав запрещать и что-то еще в отношении своего ребенка делать!

Я резко оттолкнулась от стола и стул проскрежетал ножками по плитке.

— Есения, ты сейчас перегибаешь… — раздалось мне вслед, и я остановившись возле острова, оперлась о него рукой.

— Это ты перегибаешь смея мне говорить, что ребенку, которому я задницу подтирала я не мать. Это ты перегибаешь, потому что не ты бегал с ним по больницам со всеми инфекциями, не ты купал его и не ты рассказывал сказки на ночь! — меня понесло так сильно, что я вообще не тормозила на поворотах. Меня выбешивало, меня оскорбляло поведение мужа, который считал, что имеет право таким мне тыкать.

Под пальцами оказалась сахарница, и я сдавила ее крышку до хруста.

— Есения, у него есть мать… — заметил тихо Рустам и встал из-за стола.

— А где была эта мать, когда он пошел в первый класс. Где была эта мать, когда я из одной больницы в другую с ним ездила из-за того, что он в садике съел кусочек отварной рыбы и ему косточка где-то на корне языка застряла? А где была его мать, когда он отказывался есть и пить во время ангины? Где? Не знаешь? — я резко развернулась и в упор посмотрела на мужа. — Так вот, раз на этом месте всегда была я, значит я имею полное на то право решать пойдет мой ребенок к Диме с ночевкой или нет! И не надо на меня бровями осуждающе косить, Рустам! Я не та двадцатилетняя дуреха, которая делала все лишь бы вы оба с сыном были довольны! Мне почти тридцать и теперь вы с Тимуром постарайтесь, чтобы я была довольна!

Я не выдержала и со злости, а еще от лютой беспомощности сдавила сахарницу и швырнула ее на пол.

Звон и треск раздался на всю кухню.

— Есения… — произнес низким рокочущим голосом Рустам, и я вдруг замерла.

Никогда Рус не делал акцента на том, что Тим не мой сын.

Никогда он не говорил про свою бывшую жену.

Пальцы свело судорогой и я, подняв взгляд, медленно протянула:

— Ты к бывшей решил вернуться, да? Это с ней ты будешь у Алика?

Глава 13.

Рус тяжело выдохнул и опустил глаза в пол.

— Есения дай мне, пожалуйста, договорить.

Я задышала и положила ладони на живот, зашептала сама про себя, чтобы не боялся малыш, все будет хорошо, все будет лучшим образом, и никто не посмеет нарушить наших с ним планов.

— Еся, я тебе пытаюсь объяснить, что Тимур знает, общается со своей матерью, ты ему не родная мать, он это все понимает, и сейчас он будет очень остро на это реагировать, поэтому я и говорю, что ты как мачеха могла бы более мягко ему отказывать, потому что он бесится сейчас от того, что он матери не нужен, так ещё и ты, с другой стороны, давишь. Тебе он нужен, но ты заставляешь его жить в каких-то рамках.