Книга После развода. Бывшая любимая жена, страница 48 – Анна Томченко

Она дёрнула рукой, включая проектор.

Высветилась переписка.

Я подскочила со своего места.

Адам, рыкнув, дёрнулся наперерез.

— Твою мать! — зарычал он на весь зал.

Я сглотнула, ощущая, как низ живота налился свинцом.

— Не надо благодарности, Родион. — Крикнула София, бросая микрофон на пол. — Посмотри, посмотри!

Нет…

Быть этого не может…

Нет…

Нет, быть этого не может…

Я вдруг поняла, что меня ноги не держат, мне показалось, как будто бы мне в принципе переломили позвоночник, и я ничего ниже пояса больше никогда не почувствую.

Я расширенными от ужаса глазами смотрела на то, как Родион резко дёрнулся с места, стул полетел к чертям.

Сын обернулся, глядя на проектор.

Адам долетел до Софии, но она в последний момент увернулась от прикосновения и что-то зло выплюнула ему, разворачиваясь и двигаясь в сторону выхода.

Я растерянно развела руками в стороны, не понимая, что происходило.

Сердце стучало где-то уже в горле.

— Устинья, Устинья, — позвала меня свекровь, дёргая за руку. — Устинья, что это, Устинья?

А я качала головой, не могла сама понять, что это.

Адам резко наклонился, попытался подобрать микрофон, пульт от проектора, а потом рявкнул на весь зал.

— Где этот дебил?

Это, вероятнее всего, он про конферансье, который задерживался, непонятно где тусовался и, соответственно, оставил без контроля всю эту систему.

Я сделала шаг назад, все-таки ходить могла, все-таки не перебили позвоночник.

Адам попытался поискать чёртов пульт, но у него ничего не вышло, и в этот момент на весь зал прозвучал из динамиков голос Даши:

— В конце концов, я не так много прошу, всего тридцать тысяч, просто перешли мне их.

Это было не просто видео, это была переписка, только я не понимала, с кем.

Оно было как-то так смонтировано, что выскакивали только голосовые.

— Не надо здесь мне угрожать, это и твой ребёнок тоже.

Я бросила взгляд на Адама, желая понять, что теперь будет и вообще, что происходило.

Чей ребёнок, кто, о чем?

Родион потерял равновесие, ударился поясницей о стол.

Посуда загремела, стала медленно падать в сторону остальных столиков.

Даша взвизгнула, подхватила дочку, пыталась что-то сказать, махала руками, но её уже никто не слышал.

В этот момент отец Дарьи подлетел, попытался забрать у неё внучку, но Даша использовала ребёнка как щит.

Родион размахивал руками.

Я не понимала, что происходило.

Мама соскочила со стула, всплеснула руками, резко побежала в сторону Адама, схватила его за плечо.

— Ах ты, сволочь, — только и всхлипнула она, но в этот момент Адаму было абсолютно наплевать, кто перед ним стоит, он просто отодвинул от себя мать, желая найти все-таки пульт от проектора.

— Всего тридцать тысяч, это не так много, — опять звенел голос Даша в динамиках, снова какое-то голосовое.

Господи…

К кому оно обращено, понятно же то, что не к Родиону. Понятно же, что она с кем-то разговаривала, и этот кто-то был…

София поравнялась с моим столиком, тяжело дышала, глаза были в слезах.

— Простите. — Шепнула она, отшатываясь.

Свекровь подняла на меня глаза, губы затряслись.

— Устинья…. Это что это? Это же получается…

Я дотронулась кончиками пальцев до собственных губ, желая намекнуть свекрови, чтобы не смела ничего говорить, вообще молчала, чтобы все молчали, но никто не молчал.

Со стороны родительских столиков, которые были заняты родственниками Даши, начались крики и возгласы, кто-то выскочил к Адаму, попытался, видимо, ему помочь.