Книга Плохой для недотроги. Я тебя испорчу, страница 3 – Ая Сашина

— Майя, заткнись, — прошу, когда она по-хозяйски направляется ко мне. — Все уже поняли, что ты пришла. Тряпки, швабры на том же месте, где ты их оставила прошлый раз. Вали туда.

— Что с тобой? — Майя совершенно не обращает внимания на то, что я не один. И на мою грубость ей уже давно стало плевать. Сказала однажды, что ей даже симпатична моя такая манера общения. Идет ко мне, словно комбайн. — Посмотри на меня, мальчик.

Глеб начинает ухахатываться. Не нужно быть семи пядей во лбу чтобы понять, что это из-за слова «мальчик».

— Пчела, засунь жало туда, откуда оно растет, — злюсь. Пусть вообще на хрен вдвоем выметаются. Хочу остаться один и тупо поспать. Организм этого уже прям требует.

— У тебя же жар… — вскрикивает она, едва дотронувшись до моего лба. — Ты пил какие-то?.. — он осекается, смотрит в угол, где валяются осколки. Втягивает носом воздух, пропитанный ароматом алкоголя.

— Пил. Отличный виски пил. Должен помочь.

— Адам, я, конечно, знаю, что тебе плевать на свою собственную жизнь. Но подожди хотя бы, пока вернутся твои родственнички. Пусть они найдут твоё бездыханное тело. Меня же избавь от подобной участи. Моё сердце не выдержит подобного. Так, молодой человек, — она наконец переключается на стоящего в углу, словно школьник, Глеба. — А Вы сбегайте пока в аптеку. Денег я дам, лекарства, какие купить, напишу.

— Джаз, не слушай её. Вали домой просто. Завтра созвонимся. Приглядывай там за Бодей и Марком.

— Так а смысл за ними приглядывать, если ты собираешься сдохнуть?

Сука… Встал на сторону Майи. Хотя в чём-то он прав. Нехер валяться тут как бревно, пора возвращаться в универ. Девочка бесхозная пропадает… Красивая девочка. Давно таких не видел. Или вообще никогда. И это только посмотрев фото… В реальности она, наверняка, еще лучше, чем на этом кадре.

— Ладно, — соглашаюсь. — Пичкайте меня лекарствами.

Глеб срывается с места, словно болид на старте.

— Джаз, возьми у меня в куртке карточку. Если я её не проебал… У пчелы деньги не бери. Она бедная, — последние слова добавляю уже почти неслышно.

Но Майя рядом, и она, конечно, же всё слышит. Фыркает саркастически.

— Не всё меряется деньгами, Адам. Поверь, я гораздо богаче, чем ты, — говорит таким жалостливым тоном, словно я действительно подыхать собрался.

— Заплачь ещё… — предлагаю язвительно, но в груди почему-то мерзко после её слов. Ненавижу подобные разговоры.

— Захочу, заплачу. И у тебя не спрошу. Что стесняться слез? Ничего постыдного в них нет. Это только твоя маман всегда образцово-показательный вид на лице носит. Вся жизнь у неё для общественности.

— Майя… — рычу. Мать может быть какой угодно. Но обсуждать я её точно ни с кем не буду. Если пчела хочет обсуждать Марину, пусть со своими подружками это делает.

— Ладно, извини, — дотрагивается до моего плеча, думая, что перегнула палку.

— Похер. Просто в тишине побыть хочу, — отметаю эту ласку. Я не привык к такому.

— Похер ему… — не унимается тетка. — Грубиян. Когда ты уже встретишь ту, которая обломает все эти твои шипы?.. — бубнит себе под нос, понимая при этом, что я всё слышу.

— Ты совсем рехнулась? Розу мне нашла, бля.

— Встретишь-встретишь. Влюбишься так, что землю будешь ради неё грызть. Я ж тебя знаю… Сколько лет уже? — пытается вспомнить. — Ты такой…