Книга Бес под ребро, страница 67 – Ая Сашина

— Я сплю? — шепчет Козырев, когда я отрываюсь от него. — Чтобы ты… сама… поцеловала… меня. Это просто непостижимо, — произносит и уже сам ловит мои губы своими.

Из состояния забытья нас выводит его мобильный.

— Черт… — ругается недовольно, вытаскивая телефон из кармана.

Тоже смотрю на экран. Там светится «мама».

— Слушаю, — отвечает, но всё внимание по-прежнему приковано ко мне.

Разговор длится недолго. И завершив его, Козырев начинает улыбаться.

— Вечером едем на ужин к моим родителям.

— Нет!

— Это не обсуждается!

— Интересно, каким образом ты объяснишь им моё присутствие?

— Когда-то ваше знакомство всё равно должно было случиться.

— Зачем? Мы не пара, — напоминаю. — У нас просто общий ребенок будет.

— Саш… Мы пара! Прими это как данное и перестань спорить. Особенно с самой собой. Язык твой — враг твой. А настоящие чувства… Они в твоих глазах.

Артур

— Ты что наплел им? — Бессонова фурией врывается в мой кабинет. — Почему они все поздравляют меня?

— Сказал, что мы с тобой скоро поженимся, — не поднимаю глаз от отчета. Просто довожу до Саши информацию. Конструктивного разговора с ней сейчас всё равно не получится.

— Ты… — пыхтит она. — Да ты… — не может справиться с эмоциями.

— Я тебя предупреждал об этом. Разве нет?

— Я думала, ты не посмеешь…

— Посмею! И в следующий раз, если мне что-то понадобится, тоже посмею. Я, в отличие от некоторых, от своих чувств не бегаю.

— Ты на кого это намекаешь?

— Не намекаю. Прямым текстом говорю, что это о тебе. Ты!!! Ты убегаешь от своих чувств. И прямо сейчас, думаю, сделаешь то же самое, — наконец смотрю на Сашу. Жду, что она, как обычно, показательно вылетит отсюда.

Но нет. Я ошибаюсь. Замерла посреди кабинета, лишь грудь ходит ходуном от возмущения.

— О беременности тоже рассказал им?

— Все уже и сами догадались. Не один раз обсудили, раз даже за стены офиса вышло. Меня сегодня с таким важным событием один из клиентов поздравил, — ухмыляюсь. Ситуация в действительности была идиотская.

Саша неожиданно вся сдувается, присаживается в кресло. Как обиженный ребенок.

— Ну, что ты… — подхожу к ней и прижимаю к животу её голову, глажу по волосам.

— Я их сейчас всех убью… — обещает. — Чтоб не мололи своими языками.

Смешная. Бессонову в этом плане уже не изменить. Всегда горячая, всегда готова ринуться в бой. Даже если этот бой будет с ветряными мельницами.

— Я сам убью. Потом как-нибудь. Ты, главное, не волнуйся.

Саша вроде успокаивается, но затем вновь вскидывается.

— Артур, ты ведь помнишь, что на самом деле мы не поженимся, что вся эта сказка только для того, чтобы сгладить эти сплетни?

— Извини… Что ты сказала? — притворно вздыхаю. — В последнее время с памятью что-то…

— Козырев… — щурит глаза. — Твоя внезапная амнезия не прокатит. Я на полном серьезе.

— Конечно, на полном серьезе. Как же иначе? Ты у меня вообще девушка серьезная, — прикасаюсь к её губам.

Отворачивается. Очередной виток отчуждения. И сколько он продлится неизвестно. Пять минут? Час? До вечера? До завтра?

— Саш… — если честно, устал от этой переменчивости в отношении меня. — Я давно хотел сказать… Я тебя люблю.

— Играй, но не переигрывай, — взрывается Бессонова. Её словно ветром сдувает с кресла. Несется к выходу.

— Я не шучу, — говорю вдогонку, но знаю, что это в данный момент ничего не изменит. С этим признанием Саше нужно смириться, принять его.