Книга Пле(мя)нница, страница 87 – Ая Сашина

— Они искренне полюбили друг друга, — делаю ещё одну попытку обелить подобные отношения.

— Какая любовь? О чем ты? Распущенность это всё! К тому же я читала, что кровосмешение приводит в дальнейшем к тому, что у таких пар рождаются дети с отклонениями.

Внутри всё обрывается от категоричности маминых рассуждений. Даже не стоит продолжать этот разговор. Всё предельно ясно. Мама никогда не благословит подобный союз.

Перспективы, открывающиеся передо мной, настолько мрачные, что от безнадежности хочется взвыть. Мне придется вычеркнуть из жизни либо маму, либо Егора.

Ухожу в комнату, которую делю с сестрой, и, пока Насти нет, звоню Субботину. Он сразу же по моему голосу понимает, что хороших вестей не услышит.

— Даже не стоит пытаться, — уныло подтверждаю я его догадки.

— Что она сказала?

— Что подобные отношения не любовь, а распущенность. Видел бы ты её лицо. Ей даже говорить об этом было противно. Егор, она никогда не согласится с тем, чтобы мы были вместе.

— Значит, нам лучше расстаться? — голос Субботина становится чужим. В нем уже не слышится тех ласковых ноток, к которым я так привыкла за последнее время.

— Я не знаю, — обреченно шепчу я. — Не знаю, что делать!

— Возможно, ничего?.. — добивает он.

Зачем он так говорит? Знает ведь, что люблю его. Я призналась ему в своих чувствах сегодня ночью. Не могла больше таить в себе это.

— Не говори так…

— А как говорить, Алин? Ты же ведь прекрасно понимала с самого начала, что твоя мама не обрадуется, когда узнает, что мы встречаемся с тобой. Почему же ведешь себя теперь так, словно для тебя стала сюрпризом её реакция на эту историю?

Молчу. Мне нечего сказать. Я совершенно не знаю, что делать, что говорить. Конечно, я понимала… Но столкнуться с этим лоб в лоб оказалось труднее, чем я себе представляла.

— Скажи мне только одно, — просит Субботин. — Ты ещё настроена рассказать матери о нас или уже передумала?

— Не знаю, — признаюсь честно.

— Не знаешь… — усмехается Егор. — А я вот точно знаю, чего хочу. И качаться на качелях, имею сейчас в виду то, что ты предлагаешь мне, в список моих желаний точно не входит.

Высказавшись, он замолкает. Наверное, ждет, что скажу что-то я, приму какое-то решение. Но… я тоже молчу.

— Хороших выходных, — бросает Субботин безразлично, и в трубке слышатся короткие гудки.

2 сентября, среда

Алина

— Да не грусти ты так, — снова с жалостью смотрит на меня Лиза. — Всё пройдет. По-другому ведь нельзя было. Ваше расставание — единственно правильный шаг, — Савельева делает себе бутерброды на работу, у неё сегодня ночная смена. Я сижу рядом с ней на кухне за компанию.

Понуро киваю, пытаясь поверить в то, что пустота, которая поселилась во мне после пятничного разговора с Егором, действительно пройдет, что это всё временно, что наше расставание с Субботиным — единственно правильный шаг.

Хотя расстались ли мы? Я не знаю… Снова не знаю… Ничего не знаю и не понимаю.

После того, как Егор бросил трубку, пожелав мне хороших выходных, мы больше не созванивались. Я вернулась сюда в понедельник, надеясь, что нам придется встретиться хотя бы для того, чтобы Субботин отдал мне мои документы. Как же я была неприятно удивлена, когда Лиза сказала, что Егор приезжал в воскресенье вечером и уже всё привез. Он даже не спросил дома ли я. Просто отдал пакет Лизе и попросил передать мне.