Книга Пле(мя)нница, страница 95 – Ая Сашина

— А это я удачно в гости заглянул, — ухмыляется он. Улыбка на пол лица. Едва не потирает ладони от удачного стечения обстоятельств.

Понимаю, что больше не могу смотреть на то, как мою девушку обхаживает Иван. Хватит! Алина сказала, что не стыдится наших чувств? Сейчас и проверим.

— Ошибаешься, — подхожу вплотную к Алине и по-хозяйски обнимаю за талию. — В следующий раз предупреждай заранее.

11 сентября, пятница

Егор

— Его-о-ор… — спросонья протяжно шепчет Алина. Сонно улыбается, придвигается еще ближе, обнимает ещё сильнее. — Ты дома… — приоткрывает глаза, тянется чуть вверх, чмокает меня в щеку, водит носом по отросшей за пару дней щетине. — Еще рано, чтобы ехать в офис?

Нет, совсем не рано. На часах уже почти десять. Не сплю уже давно, больше часа. И так же давно уже должен быть на работе. Но не смог уйти. После обеда Алина едет домой, поэтому, зная о вынужденной разлуке, хочу побыть с ней как можно дольше.

— Позже поеду, — мягко целую её в лоб, закрытые глаза. Совершенно четко понимаю, что никогда прежде, ни к кому прежде не испытывал того, что ощущаю сейчас по отношению к племяннице. Огромное море любви и нежности колышется в груди. Руки сами собой, словно обручи, обхватывают девушку крепче.

— Вчера приехал раньше, сегодня поедешь позже. Я тебя не узнаю, — со смешком говорит она.

Вижу, как Алина сейчас счастлива. Конечно. Она не глупая, понимает, что я всей душой стремлюсь быть с ней. Именно поэтому так и веду себя. Кто-то сказал бы, что нельзя так демонстрировать свои чувства. Возможно, даже я сам мог бы такое заявить ещё пару месяцев назад. Но не сейчас. Сейчас мне совершенно не хочется скрывать своих истинных чувств. Я не хочу рисоваться, строить из себя брутала, плевавшего на всех с высокой колокольни. Может, рядом с кем-то иным я бы себя именно так и вел. Но только не с Алиной. Перед этой девочкой я слаб. И я не стесняюсь этой слабости. Иногда в умении признать свою слабость и кроется истинная сила и мужество.

— Хочешь я отвезу тебя домой? — вожу ладонями по спрятанному под одеялом соблазнительному телу. Мне даже не надо видеть его, чтобы ясно представить, где находится на нем каждая из многочисленных родинок, где спрятался шрам, оставшийся после неудачного падения Алины с велосипеда, когда ей было восемь лет, где залег шрам чуть побольше, тот, который тоже стал результатом неудачного падения, на этот раз, правда, с дерева.

— Зачем тебе мотаться туда-сюда? — пальцы её левой руки скользят по моим волосам. Не помню, чтобы ещё кто-то так гладил меня по голове. Ну, кроме мамы, конечно.

— А зачем тебе задавать столько вопросов? — сжимаю её сильнее.

Алина начинает вырываться, визжать. Как же она мне нравится такой: живой, открытой, энергичной, когда не прячется в свою раковину, не боится быть смешной. В начале нашего знакомства я бы посмел предположить, что она физически не может быть такой. Ошибался. Но насколько же приятно сейчас признавать эту ошибку.

— Лучше поезжай на работу. Успокой Ваню, — вспоминает Алина. — Надеюсь, он за ночь не сошел с ума.

— Если только от понимания того, что ты никогда не станешь его.

Вспоминаю события вчерашнего вечера. Бероев, конечно, офигел, когда понял, что происходит. Он пялился на нас с Алиной так долго, что мне даже захотелось подойти, ткнуть в него пальцем, дабы убедиться, что он не превратился в изваяние.