Книга Ни любви, ни жалости, страница 59 – Ая Сашина

Ненавижу его!!! Нащупав мои слабые места, он без зазрения совести прицельно бьет по ним.

— Клянусь.

— По рукам! Завтра же займусь твоим вопросом, - он возвращается к своему ноутбуку.

Постояв еще несколько секунд и пытаясь принять всё то, что только что произошло, выхожу на улицу. Поднимаю голову к темному, затянутому тучами небу.

За что???

Хочется громко кричать. Не кричу… Лишь капли дождя бегут по щекам. Или это не дождь?..

Демид

— Проходи, - Ника открывает мне дверь, впуская в их квартиру. Рядом уже трется её мелкая, которая всё еще немного побаивается меня.

— Привет, - улыбается робко Вера, обнажая беззубую улыбку.

Протягиваю ей конфеты, которые купил в ближайшем магазине, и наконец концентрируюсь на Веронике, тянущей руки, чтобы забрать мою куртку, припорошенную снегом.

— Подожди, - выхожу обратно на площадку, стряхиваю хлопья и только после этого отдаю Нике одежду.

— Здравствуй, Демидушка, - показывается из своей спальни их бабушка и, тоже улыбнувшись, прячется обратно.

Прошло всего лишь три недели, как я впервые оказался в этой квартире, но она стала для меня роднее, чем собственный дом.

— Идем на кухню, - зовет Ника.

По всей квартире витает аппетитный аромат. У меня уже давно рот полон слюней.

— Я как раз не завтракал, - говорю, шагая за Никой как послушный пес. – Сразу к вам поехал.

Пока Ника с сестрой, пересмеиваясь, нагружают тарелку для меня домашней едой, наблюдаю за ними. Рот сам собой растягивается в довольной ухмылке. Со стороны, наверное, похож на придурка, но мне плевать на это. Снова и снова накатывает ощущение того, что я именно там, где должен быть.

— Как мама? - спрашиваю, когда девчонки наконец ставят передо мной угощения, и сами опускаются напротив.

— Хорошо, - расцветают в унисон обе. – Доктор пообещал, что, возможно, скоро выпишут.

— Ура… Ура… - Вера спрыгивает с места и, пританцовывая, медленно отдаляется от нас. – Маму выпишут… Скоро мама будет дома… Ура.

— Всё благодаря тебе, - сконфуженно произносит Ника и потом резво, нагнувшись, целует меня в щеку.

Едва не давлюсь. Захожусь в кашле. Прижимаю тыльную сторону ладони ко рту, всеми силами стараясь, чтобы дыхание не подвело, и еда попала туда, куда ей положено.

Ника, глядя на меня, не может сдержать смеха. С румянцем от поцелуя это придает ей особенный вид. Неповторимый. Не могу оторвать от неё глаз. Дышать становится легче. Хочется уже самому потянуться к ней, чтобы получить еще одну такую благодарность.

— А папаша твой блудный что? – задаю вопрос совсем не к месту. Мозги набекрень. Да пусть хоть где-нибудь пропадет. Плевать на него.

— После того, как его отпустили, даже не звонит. Обиделся, наверное, - бросает со злорадством. – И поделом. Пусть больше не суется сюда.

— Согласен, - продолжаю жевать, пытаясь перестать смотреть на Нику. Почему-то сегодня она стала еще красивее. А уже довольно отросшие и торчащие сейчас во все стороны волосы делают её образ особенно неповторимым. Она одна такая… Во всем мире.

Вероника

Мне казалось, что я уже привыкла к тому, как заходится в присутствии Демида сердце. Оказывается, нет. После собственного поцелуя шум от бешено колотящейся под ребрами мышцы заглушает все остальные звуки. Так сильно, наверное, не волновалась никогда. Что со мной стало? Когда? Это же Ворон… Тот, который обещал отомстить мне. Тот, который обещал, что заставит пожалеть о появлении в гимназии. И тот… Который, несмотря на все эти варварские обещания, стал моим защитником. Стал стеной, за которой я теперь могу спрятаться. Стал частью меня самой!