Книга Ни любви, ни жалости, страница 1 – Ая Сашина

Губа опухает всё сильнее. Да и на скуле становится заметным небольшой синяк. Придирчиво рассматриваю себя в зеркале. Заранее понимаю, как будет недоволен отец, когда увидит меня. Он честно считает, что физическая расправа – это самое последнее дело, что только примитивные идиоты опускаются до такого уровня.

Но это всё будет потом…

Сейчас же возвращаюсь в комнату, беру телефон, нахожу в контактах нашей классной группы Сапегу. Пишу номер квартиры, в которой нахожусь в данный момент, акцентирую внимание на том, что один здесь, чтоб не боялась, в самом конце указываю, что нужно поговорить. А потом жду. Нервничая и расхаживая из угла в угол, словно загнанный зверь. Минуты идут, сообщение прочитано, но реакции ноль.

Нужно пускать в ход тяжелую артиллерию. Фоткаю разбитую губу, сбрасываю Веронике. Добавляю, что снова встретил её приятеля. Перезванивает буквально через секунду.

— Я уже говорила, что не нуждаюсь в защите! Ни в твоей, ни в чьей-либо еще! – начинает наезжать на меня со старта.

Поворот однако. Другой любой девчонке было бы приятно, что за неё заступились. Но это же гордая Сапега… Чувствую раздражение. Ну, почему она такая?

— Не придешь, значит?

Демид

— Держи бабки, - протягиваю несколько купюр ботану, который учится в параллельном 10 «Б». – Всё помнишь, о чем договаривались?

— Да, помню, - волнуется. То и дело вытирает выступающие капли пота со лба. – Только, Ворон… Я точно на камере не засвечусь?

— Я же сказал, как нужно пройти, чтобы не попасть на видеозапись. Главное, плотнее к стене прижимайся, - даю последние указания. Ну, и олень, этот Богомолов. Надо было поискать кандидатуру посообразительнее. Только сожалеть и менять планы поздно. Хочется уже в полной мере насладиться результатами своей задумки, которую предстоит сейчас выполнить Богомолову.

— А, может… - такое чувство, что Миша пытается отказаться в самый последний момент.

— Не может, - крепко сжимаю его плечо, вдавливая пальцы в жилетку с эмблемой нашей гимназии.

Богомолов морщится от боли. Кивает, что понял. Вот так-то лучше. Улыбаюсь и, потрепав Мишаню напоследок по рыжим волосам, подталкиваю ко входу на территорию гимназии.

Во дворе в это время практически пусто. Уже десять минут, как начался первый урок. Сканирую периметр еще раз на наличие каких-либо угроз. Чисто. Ничего не вызывает опасения. Скамейки, кусты, цветы… Лишь возле запасного входа в главный корпус, словно бельмо на глазу, красуется ярко-красная тачка нашей директрисы. С прошлой пятницы там стоит. А сама Лилечка Павловна улетела на какое-то важное мероприятие образовательного характера в столицу и завтра должна вернуться. Ну, это официальная версия. Только я, наверное, знаю, где она реально была и чем занималась всю прошедшую неделю.

Прищурившись, наблюдаю за Богомоловым. Делает всё, как и проговаривали с ним уже сотню раз. Еще минуты три, и дело в шляпе.

Однако в следующую секунду всё резко меняется. Этот осел идет прямо под камеру.

— Стой, - кричу, сжимая ладони в кулаки. Неужели провал?

Миша не слышит. Продолжает медленно продвигаться в неверном направлении.

Срываюсь с места и несусь к Богомолову. Он наконец замечает меня и, видимо, понимает, что что-то не так. Застывает на месте. Ну, хоть за это спасибо!!! Подбегаю к Мише и хватаю за шиворот. Оттягиваю назад.