Книга Плохой для недотроги. Моя!, страница 24 – Ая Сашина

— Ты искренне полагаешь, что между нами что-то может еще быть?

— А ты искренне полагаешь, что нет? Уж точно не после тех фактов, что открылись. Маленькая моя! Даже думая, что ты предала меня, я прилетел в эту страну, чтобы найти тебя. Теперь, когда я знаю, что всё было подстроено, что тебя обманули, как и меня… Даже не надейся, что я оставлю тебя.

Ангел усмехается. Вот только в её глазах боль.

— Знаешь, ты прав! После сегодняшней ночи очень легко поверить в то, что ты не оставишь меня в покое.

— А что случилось этой ночью?

— Будто ты не знаешь. Подсунул под Матвея кого-то, и думаешь, что больше никто не стоит у тебя на пути?

— Он вообще никогда не стоял у меня на пути! — злюсь, вспоминая этого прилизанного придурка в модном пиджачке. — Так… Недоразумение под ногами. И я никого под него не подсовывал. Просто создал благоприятные условия для развития событий, — не собираюсь врать и говорить, что я совсем уж не при чем. — Доступное тело, свободный настрой, и… Лина, — произношу на манер придурка, — больше не нужна.

— Ты не имел права влезать в наши отношения!

— Ты, может быть, расстроена, что так всё случилось?

Ангел не умеет врать по-настоящему. Поэтому, когда она выкрикивает, что да, ей жаль, не верю ни на секунду в это. Не в таком бы настроении она была сейчас после того, как узнала об измене. Кстати, вопрос решился быстрее, чем я ожидал. Думал, самому придется открыть ей глаза. Нет, офисный петух сам сдал себя со всеми потрохами.

Вижу, как из дома выглядывает мачеха Ангелины. Наивная женщина. Впустила меня в дом, с легкостью поверив моим словам о том, что я хороший друг Ангелины и по совместительству ценитель её творчества. Даже имени не спросила. Интересно, если бы я представился, она бы поняла, кто я такой? Семья в курсе прошлого Ангела или нет?

— Я не уйду! — повторяю.

— Хорошо, оставайся здесь. Охраняй! — бросает озлобленно.

Она успевает сделать всего шаг, как я хватаю её за руку и тяну на себя. Наши тела ударяются друг о друга, и кожу словно тысячи иголок пронзают в этот миг. Ангелина, видимо, тоже чувствует подобное. Она замирает в моих объятиях. Лишь дыхание частыми толчками вырывается из её бурно вздымающейся груди.

— Поехали куда-нибудь отсюда, — прошу, краем глаза замечая, что мачеха всё быстрее направляется к нам.

— Лина, всё хорошо? — не дойдя пару метров, кричит женщина.

Ангел молчит. Не сводит с меня взгляда.

— Да, Тань, всё нормально, не волнуйся, — произносит всё же.

— Молодой человек, отпустите её, — это уже мне.

— Не готов. Слишком долго не видел, чтобы так быстро отпустить, — говорю, глядя в глаза Ангела.

— Тань, иди в дом. Я скоро тоже приду. Всё нормально, — повторяет Ангелина.

Её мачеха наконец уходит.

— Отпусти!

Ангел тут же отступает от меня, хоть я и пытаюсь удержать её. Но не давлю. Совсем силой нельзя.

— Ты как был неандертальцем, так и остался! — бросает с укором.

— Всё, что моё, таким останется навсегда!

— Я не вещь! — обхватывает себя руками.

— Я знаю это больше, чем кто-либо другой!

— Незаметно! Иначе какого черта ты предъявляешь свои права на меня? Я не принадлежу тебе.

— Зато мое сердце принадлежит тебе! А без сердца, знаешь ли, дерьмово жить, — сглатываю. Я на самом деле сейчас понимаю, что эти пять лет будто наполовину жил, будто не дышал полной грудью.