Книга Сводные. Дерзкие игры, страница 42 – Ая Сашина

Взявшись за руки, как сумасшедшие, бежим в воду. Она словно молоко.

— Волшебная ночь… — Рус впивается в меня взглядом, требуя подтверждения.

Не могу вымолвить ни слова, завороженная происходящим. Всё будто в сказке происходит. Я и Рус… Всё, как в моих мечтах. Даже лучше. Во много раз лучше. В глазах брата столько нежности, что по телу бежит дрожь, разливается мягкими волнами по каждому миллиметру кожи.

— Или кто-то не согласен???

— Согласен-согласен, — улыбаюсь я. Ступаю ближе и крепко обнимаю Руслана. И как было бы прекрасно, если бы эта ночь никогда не закончилась. Ладно… О грустном пока думать не буду.

Плаваем долго. Балуемся. Бессчетное количество раз целуемся. Забываю обо всём на свете.

— Что ты подумал обо мне, когда увидел впервые? — задаю вопрос, который терзал меня уже давным-давно.

— Подумал, что ты невероятно смешная, — Рус, словно в подтверждение своих слов, хохочет.

— Дурак, — тоже улыбаюсь и обдаю его водой, чтоб перестал насмехаться.

— А еще подумал, что ты невероятно милая… Знаешь, хотелось тебя потискать.

— Потискать?

— Да… Как тискают маленьких красивых девочек.

— И часто ты тискаешь красивых маленьких девочек? — задаю провокационный вопрос.

— Прежде только одну тискал… У меня есть маленькая племяшка. Но сейчас можно и другую потискать, — брат тут же начинает осуществлять своё странное желание.

Но это, скорее, не тисканье, а самое настоящее щекотание. Заливаюсь смехом, пытаясь удрать от Руслана подальше. Только если уж по суше не убежала, то в воде можно даже не стараться. Брат быстрее, проворнее.

— А ты что подумала, когда я приехал к вам? — спрашивает, наконец прекращая свою экзекуцию.

— Подумала, что сплю и что мне снится Аполлон, — вспоминаю момент нашей первой встречи.

— Да, я так и понял. По тебе это было заметно. Даже дар речи потеряла от моей красоты.

— Ах, ты гусь гонорливый… — возмущенно шиплю я, не испытывая на самом деле ни капли негодования. Знаю, что он шутит.

— Но ведь я же тебе нравлюсь, — Рус крепко сжимает меня в своих объятиях. — Скажи это. Признайся.

— Иногда, — прищуриваю хитро глаза. — Но чаще мне хочется тебя прибить. Особенно в последнее время.

— Убивай меня нежно, — разрешает брат. — На это я согласен.

— Кроме шуток… — пытаюсь спрятать улыбку. — После того, как ты ввалился ко мне в ванную, моментов, когда мне хотелось тебя стукнуть, просто не счесть.

— А моментов, когда хотелось поцеловать?

— Таких тоже хватало, — признаюсь.

— А я постоянно бредил тобой после того, как узнал о твоих чувствах из дневника. Не представляешь просто.

— Кстати… Дневник… Борзов, — теперь моя злость почти настоящая, — вот это был реально «козлиный» поступок. Как ты посмел взять его??? Это же настолько личное… Где твоё воспитание?

— Это было сильнее меня. Да и потом… Если бы я не прочитал его… Всё так бы и осталось между нами… Я бы тихо убивал в себе свои чувства, ты бы убивала свои в себе… И не было бы этой ночи. Ты бы хотела этого?

— Нет, — говорю откровенно. Отказаться от этой ночи… Я даже не хочу представлять подобное. Обнимаю Руса крепче. Словно стараюсь убедиться, что мне это не снится.

Набегает вдруг тоска. Такая невыносимо тягучая… Темнее самой темной ночи.

— И что теперь? — вопрос вырывается прежде, чем я осознаю, что не стоило бы, наверное, портить этот миг.