Книга Внутри, страница 101 – Катрин Корр

Вероника смотрит на меня не то напуганными, не то обескураженными глазами. Из-за патчей и отекших верхних век сложно определить, какие эмоции она сейчас испытывает.

— Не злись, милая. Пойми, мне очень сложно поверить во всё это, поскольку Богдан рос вместе с Аверьяном. Он давно стал мужчиной, но я отлично помню его маленьким и порой, когда смотрю на него, вижу того синеглазого мальчишку, который на пару с Аверьяном тайком таскал сладости из кухонного шкафа. Он никогда и мухи не обидел, а тут вдруг ударил сотрудницу в родительской компании… Уму не постижимо.

— Так, значит, Аверьян с Архипом искали его всю ночь?

— Да, только результатов никаких.

— Доброе утро! — раздается звонкий голос Зои. Она идет от своего домика по тропинке и машет нам рукой. Сегодня она проснулась рано.

— Здравствуй, Зоя! — отвечает Вероника, а я молча машу в ответ. — Надеюсь, сегодня день будет лучше, чем вчера, и Богдан объявится. Какие у тебя на сегодня планы? Нужно ехать в центр?

— Нет, — качаю головой, почувствовав крошечные капельки дождя на руках. — А что говорит Аверьян? — спрашиваю прежде, чем Вероника скажет, что начинается дождь и нам пора возвращаться в дом. — Он верит в невиновность друга?

— Разумеется. Это ведь Богдан, Адель.

Что бы Вероника сказала сейчас, осмелься я сообщить ей о том, каким «хорошим мальчиком» может быть Богдан? Как он ударил меня, как набросился на меня вчера и говорил слова, от которых до сих пор пробегает холодок по телу? Той девушке понадобилось два месяца, чтобы собрать волю в кулак и рассказать правду, несмотря на очевидный проигрыш. На женщин нападают на улицах, избивают мужья, и мало кто из них решается в этом признаться. Кому-то стыдно, кому-то страшно, а кто-то просто не понимает, что такого быть не должно. Взять меня, например. Я проявила трусость и промолчала, потому что побоялась осуждения родителей и гнева человека, о котором мое мнение было ошибочным. Вероника с Кириллом не поверили бы мне точно так же, как и этой девушке сейчас. И то же самое сделал бы Аверьян, ведь Богдан — его лучший друг, который и мухи не обидит, а кто же я?

Всё ведь и так очевидно.

Аверьян приезжает в родительский дом после завтрака, который впервые за много лет прошел в задумчивом молчании каждого из сидящих за столом. Увидев его, я невольно перестаю дышать. Сердце в груди останавливается, позволяя волнующему трепету вибрировать между ребрами и подниматься лопающимися пузырьками к самому горлу.

Пожав руку отцу и поцеловав маму в макушку, Аверьян подходит ко мне и протягивает руку. Его уставший, но теплый взгляд замирает на мне в безмолвной надежде на ласку. Касаюсь пальцами его ладони, и мое тело тотчас посылает невидимые, но ощутимые волны.

— Здравствуй, Адель.

«Я так скучал по тебе», — добавляет его взгляд.

— Здравствуй.

«Я так рада тебя…»

— Дорогой, ну что? — прерывает наш визуальный контакт Вероника. Аверьян отпускает мою руку, и я отхожу в сторону. — Есть хорошие новости?

— Да, — кивает он, проведя пятерней по волосам, — есть. Богдана нет ни в одной больнице города.

— Я не это имела в виду.

— А чем тебе не хорошая новость? — вздыхает Кирилл. — По крайней мере, мы знаем, что он жив.

— Давайте только без этого! Час от часу не легче. Пойду позвоню Алле, может, у нее есть новости.