Книга Внутри, страница 35 – Катрин Корр

Сославшись на одежду в чемодане, которую всё же необходимо развесить в шкафу, оставляю воссоединившуюся семью в гостиной. Если бы можно было не спускаться вовсе и прожить эти несколько дней взаперти, я бы с радостью так и сделала. Это не сложно. Зоя бы приносила мне под дверь завтраки и ужины, как провинившемуся подростку, которого в наказание заперли в комнате.

Было бы чудесно.

И совсем не страшно.

Просто четыре стены и большое окно с видом на задний двор и сверкающее в лучах яркого солнца озеро.

Четыре стены…

В моей голове будто бесконечный лабиринт, который старается пройти маленькая мышка. Она упрямо бежит вперед, но то и дело попадает в тупик.

«Между нами ничего не может быть, Богдан! — возвращаю свои мысли в прошлое двухдневной давности. — Оставь меня наконец в покое! Я никогда тебя не полюблю!»

И тут мое лицо загорается, словно в него бросили горсть раскаленных углей. Немеющее ощущение расползается по коже, проникая глубже к кости.

Больно. Очень больно!

Скрип. Чей-то прокуренный голос, звучащий на фоне. Привкус крови во рту и снова темнота.

Это что-то из прошлого. Того, что всегда скрывалось от меня под толщей непроходимой тьмы.

— Ау? — голос Аверьяна возвращает меня в мою спальню.

Трясу головой, поднимаю глаза, а он рядом. Стоит у письменного стола и опирается на него своей задницей.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю. Сердце в груди бешено колотится. — Как ты попал сюда?

— Через дверь. Я стучал, но ты не слышала. Зашел, а ты меня даже не увидела. — Сложив руки на груди, будто бы нарочно демонстрируя мне свои многочисленные тату и мышцы, Аверьян издает продолжительный вздох, после чего спрашивает: — Ты ведь в курсе, кто разбил твою машину?

— Кирилл что-то узнал? — распахиваю взгляд.

Широкие брови ползут на лоб.

— Кирилл? Ты так его называешь?

— Так он узнал, кто это был?

Обдав меня снисходительным взглядом, Аверьян со вздохом отвечает:

— К сожалению, нет, поскольку камеры в момент совершения преступления не работали. Классика. Но они и не нужны, ведь ты точно знаешь, кто это сделал.

— И кто же?

— Твой парень, например, — отвечает он, глядя на меня очень серьезно. Так серьезно, что от напряжения у меня моментально напрягается живот. — Я не хочу, чтобы мама переживала. Пока не найдут человека, который испортил только твою машину и никакую другую на целой парковке, она не успокоится, а ты не сможешь вернуться домой. Так что для тебя же будет лучше, если ты обо всем расскажешь.

— Обо всем расскажу? — смотрю на него с непониманием. — Это о чем же?

— Ты его бросила, и он разозлился? — спрашивает в лоб.

— Слушай, я прекрасно понимаю, что мое присутствие неуместно, — стараюсь говорить так же серьезно и уверенно, как он. — И меньше всего на свете я хочу быть сейчас здесь. Вероникане позволила мне остановиться у подруги или в отеле, хотя я на этом очень настаивала. Я понятия не имею, кто испортил мою машину и какого черта сосед сверху затопил мою квартиру. Если бы я хоть что-то знала, хотя бы догадывалась, то непременно сообщила бы об этом Кириллу. Но дело в том, что я понятия не имею, почему у меня сегодня такой неудачный день.

— У тебя такой неудачный день, потому что ты прикрываешь зад ублюдку. Кстати, родители не в курсе, что он у тебя есть. Может, расскажешь им?

Мое терпение начинает трещать по швам, а с ним и уверенность. Видит бог, я не хотела ехать сюда. Я не собиралась нарушать семейную идиллию своим присутствием, но Вероника чуть ли не плакала, упрашивая меня пожить в их доме. Я не могу ей отказать. Никогда не могла и вряд ли когда-нибудь сделаю это. Они с Кириллом дали мне слишком много, чтобы я осмелилась отказать им в маленьких и безобидных просьбах.