Книга Белый плен. Двое во вселенной, страница 126 – Катрин Корр

Молча подходим к внедорожнику Кристиана, мысли каждого из нас по-своему сосредоточенны на произошедшем. В моих страх, в его, очевидно, скрытая ярость. Всё то время, что я в подробностях рассказывала полицейскому фрагмент из фильма ужасов, в котором по неволе стала главной героиней, Кристиан не произнес ни слова и даже не шелохнулся. Единственное, что выдавало его эмоции – танцующие желваки, которые я, даже будучи в столь переполошенном состоянии находила чертовски сексуальными.

Как и сейчас. Садимся в его машину, двигатель уже заведен, в салоне тепло. Яркий свет приборной панели вычерчивает контур его привлекательного профиля. Оседает на его границах тонкой светящейся нитью.

– Кристиан, спасибо, – произношу полушепотом, рисуя невидимую дорожку осторожных поцелуев на его напряженном лице. – Хотя, это слишком слабое слово, чтобы в полной мере выразить тебе мою благодарность. Ты всегда умудряешься оказаться там, где очень мне нужен. Я не знаю, что это – твой дар или наказание, но в любом случае мне бы очень хотелось избавить тебя от этой ноши. Такое чувство, что вселенная взвалила на тебя бредовое обязательство по моему вечному спасению, а ты просто не в силах ей противостоять. Я думаю, что всё дело в расстоянии между нами. Когда оно велико, шанс пострадать или того хуже погибнуть, намного меньше, чем, когда мы оказываемся близко друг к другу. Это кажется глупым суждением, но почему-то всё именно так.

– Значит, в течение этих семи лет ты ни разу не нуждалась во мне? – спрашивает, повернув ко мне голову. В моем горле застревает комок, язык немеет от растерянности мыслей. Не дождавшись от меня ответа, Кристиан вновь устремляет взгляд вперед и плавно опирается затылком о кожаный подголовник. Он устал и будто опустошен. – Всё это время зерно ненависти, что ты посеяла во мне однажды, врастало в меня крепкими корнями. Презрения удостаивалась всякая даже слабая мысль о тебе. Но иногда я позволял себе думать о тебе. Потому что хотел. Гадал, как сложилась твоя жизнь, чем ты увлекаешься, чем дышишь, что тебя заботит. Но это всё только лишь с одной целью – чтобы завершить этот процесс нашей воображаемой встречей, где я молча отворачиваюсь от тебя, потому что мне омерзительно всё, что связано с тобой. Я не кричу на тебя, не выплескиваю гнев словами, а просто молча ухожу, потому что только в молчании живет безразличие. Но с тех пор, как мы встретились, не в моем воображении, а здесь наяву, единственное, чего я хочу, так это выть во все горло. От ненависти – да. От брезгливости – да. От безысходности – да. Но не ты причина всего этого. Это я. Всегда был только я. И сейчас меня распирает от желания кричать до привкуса крови во рту. Ни тогда, ни сейчас – никогда я не смогу спокойно жить зная, что я позволил кому-то или чему-то причинить тебе боль и страдания. В моем молчании безразличие не живет. Его нет даже там, где я семь лет выстраивал собственные воздушные замки.

Тряхнув головой, словно это поможет экстренно прийти в себя, Кристиан включает скорость и направляет автомобиль к выезду. Волнение отдается во мне приступами дрожи, которые теперь не поддаются даже слабому контролю. Всё во мне звенит, дребезжит, горит ярким пламенем. Мы едем по ночным дорогам, а кажется, будто пролетаем одинокими птицами над заснеженным покрывалом.