Книга Белый плен. Двое во вселенной, страница 58 – Катрин Корр

Дверь за мной закрывается, и ужас совершенной ошибки валуном оседает на плечах.

– Вот-вот приедет Глеб. Отдохни пару дней, – говорю Альберту, таращась в сверкающий под лампами пол.

Я готов продать душу дьяволу только чтобы это помогло мне вернуться в недалекое прошлое, где вместо «пропусти его» я говорю Альберту вышвырнуть ублюдка на улицу. И я приезжаю за ней, беру за руку и увожу на край света, готовый подарить ей весь этот мир и ждать её. Возможно, она бы никогда не изменила своего отношения ко мне, но по крайней мере, не знала бы, каким уродом я могу быть.

– Я бы хотел остаться.

– Ты человек, Альберт? – смотрю на него через силу. Что с моим голосом? Как будто разжеванный собакой тапок, застрявший в унитазе, научился разговаривать. – Ты с Кристиной круглосуточно на протяжении нескольких дней. Ты заслужил отдых. К тому же завтра она почти весь день будет со мной.

– Почти. – Смотрю на него, ожидая объяснений. – Сегодня был непростой день. Возможно, что хирург заявится с извинениями. Просто хочу быть здесь.

– Это лишнее, – говорю, стараясь совладать с проблесками ярости. – Глеб будет у двери всю ночь, а я побуду внизу. Мне сегодня точно не уснуть. Будь на чеку.

– Как и всегда, – коротко кивает и жмет мне руку.

– Что-то ещё?

Альберт отличный парень. Добрый, верный, немногословный, если дело не касается работы, и устрашающий. Макс называет его Горой, утверждая, что он смахивает на какого-то персонажа из популярного сериала, который защищал свою Королеву. Вот и свою Королеву защищает мой Альберт.

– Я кое-чего не сказал вам. Думаю, это важно, хотя и не мое дело.

– Опять хирург? – Альберт продолжительно моргает. – Не надо. Я и без того себя сжираю. Ещё чуть-чуть и удавку на шею закину. Хватит.

– Понял.

Сегодня мой отец был бы мной чертовски разочарован. Ромка бы плеснул виски в стакан и, позволив мне выговориться, сказал бы, что я не прав, но только лишь потому, что ослеплен. Да, брат оправдал бы мой гнусный поступок чувством, которое я испытываю к этой девушке. Они оба нашли бы правильные слова, чтобы погасить мой гнев, вызванный элементарной ревностью. Ревностью! Глупое чувство, достойное слабаков и неудачников! Но вот он я, не умеющий находить эти самые правильные слова убеждения, выбрал мерзкий, паршивый и унизительный для мужчины способ доказать любимой девушке, как сильно она ошибается в человеке, которого считает другом. Другом! Кем же тогда она считает меня, если в скором времени мы станем родителями? Близким другом? Хирург ей не интересен точно так же, как и я. Значит ли это, что для нее мы оба находимся на одной ступени, и подняться выше она никому из нас не позволит?

* * *

Мрачные настроения сгущаются во мне, как осенние тучи. Сижу в машине перед подъездом Кристины второй час и всё это время неспокойные мысли расплющивают меня бетонной плитой. Я был так зол на себя, на Кристину, на ситуацию, случившуюся с моей подачи, что теперь не могу вспомнить, что она говорила мне. Что я говорил ей или правильнее сказать – наговорил? До этого мне ещё не приходилось становиться зачинщиком эмоциональных бесед с девушкой, но, боюсь, что первый блин вышел максимально паршивым. Мало того, что я не смог обуздать гнев, с которым примчался сюда, так ещё и позволил ему втемяшить мне в башку, что лучший способ убеждения – откровенный контроль. Приказы сыпались из меня, как конфеты из мешка Деда Мороза, и ответом на них был застывший от ужаса взгляд сверкающих синих глаз. Я видел свое отражение в них, не узнавал себя, но продолжал давить, желая показать, кто хозяин во всей этой вынужденной лжи.