Книга Снежные холмы, страница 122 – Катрин Корр

– Семья? – перебивает Кирилл, кинув на нее озлобленный взгляд. – Хорошо. Давайте посидим. Поедим, поговорим о всяком. – Он снова переводи глаза на Виктора и демонстративно накалывает вилкой ломтик маринованного огурца и отправляет его в рот. – Ну так, что? Как твоя дочь поживает?

Почему все молчат и ничего не делают, чтобы предотвратить катастрофу? Я и понятия не имела, что Кирилл настолько ненавидит мужа своей матери. В нем как будто два разных человека живут. Один – добрый, нежный и ранимый, а другой – абсолютное зло.

– Откуда мне знать это? – одними губами отвечает Виктор. – Ты в курсе, что наши с ней отношения далеки от идеальных.

– Почему? – спрашивает Кирилл, нарочито громко хрустя вторым ломтиком огурца. – Разве ты не заботливый папаша?

– Кирилл, я не хочу говорить об этом в присутствии чужих людей. Это некрасиво.

– Поверь мне, не такие уж они и чужие. – Наступает короткая, но зловещая тишина, и от одного лишь взгляда на окутанные яростью глаза Кирилла, становится страшно не только двигаться, но даже дышать. – Знаешь, а ты прав. Неприлично как-то болтать о своем, когда другие ничего не понимают, верно? Расскажи тем, кто не в курсе, почему ваши с дочкой отношения далеки от идеальных, – повышает он голос на последних словах.

– Кира, пожалуйста… – тихонько вздыхает Александра. Ее молящий взгляд вызывает во мне глубокую жалость.

– Пусть расскажет, или я сделаю это сам! А вздумает встать со стола – сильно об этом пожалеет, – прикрикивает он на мать. – Рассказывай.

Виктор выдерживает на себе его ожесточенный и требовательный взгляд, после чего медленно переводит глаза на всех присутствующих и глубоко вздыхает:

– Мы не общаемся с дочерью уже очень давно, – коротко отвечает он, откинувшись на спинку дивана. – Все? Рад?

– И почему же? – нетерпеливо уточняет Кирилл, не дождавшись продолжения.

– Потому что она ушла из дома, когда ей исполнилось восемнадцать.

– Разве у нее была плохая жизнь?

– У нее было все, – сквозь зубы говорит Виктор. – Достаточно информации?

Кирилл отрицательно качает головой и тянется за селедкой под шубой, которую я так и не попробовала. Мне вообще сейчас не до еды. Хочу набросить на себя мантию-невидимку и незаметно улизнуть. Возможно, я бы даже Александру с собой прихватила. Мне искренне жаль ее, но как ни крути в этой ненависти и злобе, что разрослась в ее сыне, виновата она.

– Знаешь, надоело вытягивать из тебя. Хочешь молчать – молчи. Я сам расскажу.

– Господи, что за детский сад?! – взрывается Виктор, подскочив с места. Но Кирилл, словно нерушимая гора, возвышается над ним и с силой толкает мужчину обратно на диван.

– Ты будешь сидеть здесь, пока я не разрешу тебе уйти, родственничек.

Виктор недовольно поправляет пиджак и бросает на Владимира Павловича озлобленный взгляд:

– Приведи своего племянника в чувства, он – неадекватен!

Но хозяин дома спокойно смотрит на Кирилла и как будто ждет дальнейшего представления.

– Мама, скажи, а как же так получилось, что у маленькой красивой девочки, в которую ты влюбилась с первого взгляда, и, у которой было все, если верить словам твоего обожаемого муженька, произошел какой-то бзик и она ушла из дома, а? Дети не уходят просто так.

– Кира, давай выйдем в другую комнату и поговорим…

– Разве вы еще не поняли?! – взрывается он, с силой стукнув кулаком по столу, отчего мы со Светланой Ивановной и Александрой в ужасе дергаемся. – Никто не уйдет отсюда, пока этот ублюдок не признается! И ты, мама, тоже.