Книга Безумные, страница 137 – Катрин Корр

– Какой снегопад клевый, – говорит Макс, включив дальний свет. Кажется, что мы несемся с невероятной скоростью, сквозь ливень из снега. – Помнишь, в компьютере раньше заставка была?

– Ага, – улыбаюсь я, взглянув на него. – Черный экран и белые точки. – Мы усмехаемся. – У тебя замечательная семья.

Максим поворачивает ко мне голову. Мягкая улыбка на его красивых губах обезоруживает; мое сердце готово выпрыгнуть. Он снова смотрит на дорогу, а я все не могу оторвать глаз от его мужественного профиля, упрямого носа и приоткрытых губ.

– Они в восторге от тебя, – говорит он, взглянув в боковое зеркало. – Извини, что бабушка так явно демонстрировала свой интерес. Уже накрутила невесть что в своей голове.

– Бабушки, они такие, – улыбаюсь я, закусив губу. Мне хочется спросить его о родителях, но не могу позволить себе нагло вторгаться на запретную и слишком личную территорию. Это по меньшей мере некрасиво.

– А что еще было в том пакете, что ты привезла бабушке? Бельгийские конфеты, вино и…

– Красиво оформленная коробочка с разными видами сыра. Почти все с плесенью. Возможно, бабушке что-то и понравится.

– Любишь сыр с плесенью?

– Стараюсь полюбить, – улыбаюсь я, продолжительно кивая. – Я обожаю сыр. Это не только изысканное дополнение к вину, но и средство от усталости и депрессии. Мне так кажется. Всякий раз, когда закрываю очередной проект, заезжаю в магазин, беру небольшую коробку конфет, бутылку вина и кусочек дорогого сыра.

– Отмечаешь?

– Традиция вроде бы.

– Интересно. И сколько же сыров ты перепробовала?

– Я не считала, но поверь, не мало. Сыр может украсить любое блюдо и сделает его особенным.

Максим по-доброму улыбается, и его глаза, что почти сливаются с полумраком в салоне, задевают во мне трепетные чувства. Чем большое я узнаю о нем и его окружении, тем сильнее запутываюсь в нитях собственных ощущений. Вернувшись домой в субботу, мне хотелось реветь от того, что парень, которому было со мной хорошо (и в чем я была абсолютно уверена!) в один миг охладел и постарался деликатно извиниться за нежелание продолжить со мной тот дивный вечер. Горькая обида вскрыла воспоминания о Мише и нашем непутевом сексе, после которого я чувствовала себя той бесчувственной резиновой куклой, что после всего запихивают в шкаф до следующего раза. Когда я считала секс бесполезным занятием, у меня его было хоть отбавляй. А когда во мне самой проснулось желание покориться мужской воле, очаровательный парень резко остановился и назвал меня «очень красивой», а в воздухе повисло беззвучное «но». Но вместе с этой глупой женской обидой во мне порхает маленькая и хрупкая бабочка, что суетится в груди всякий раз, когда я ловлю на себе пленительный взгляд ореховых глаз, что покорил меня с самой первой встречи.

– Вы с Милой очень похожи, – говорю я, снова взглянув на него. – Сколько тебе было, когда она родилась?

– Двенадцать, – отвечает Максим на выдохе.

– Она замечательная. Добрая, умная и… Я уверена, Мила – страшный романтик.

Максим с интересом глядит на меня:

– По-моему, она вела себя, как избалованный мальчишка.

– Тебе кажется.

– И она далеко не романтик, – усмехается он, выезжая на главную дорогу, ведущую к городу. – Для этого в моей сестре слишком много дерзости.

– Понятно, – нарочно усмехаюсь я.