Книга Ты моя фантазия, страница 104 – Катрин Корр

– Твоя мама была бы в восторге, – не унимается Ирэн, когда мы подходим к указателю «Страсть». Кажется, картин здесь больше, чем в предыдущей секции. Столько народу. – И вполне возможно простила бы Роберта за предательство.

– Не неси чепуху. Картины, конечно, прекрасные, но я не давала своего согласия на использование моего… О, боже!

– Что? – смотрит на меня Ирэн. – Снова увидела знакомого, которого недолюбливаешь?

– Эта цепочка заработала, – шепчу я, нервно озираясь по сторонам. – Она вибрирует!

– О! Значит я не ошиблась! И как? Нравится?

Продвигаемся в медленном потоке гостей. В моих трусах будто пчелы танцуют. Странное ощущение, необычное.

– Щекотно, – отвечаю, на мгновение позабыв о своей физиономии, которую запечатлел Роберт. – Но приятно.

– Смысл в том, чтобы заставить мышцы влагалища сокращаться. Они должны быть сильными и крепкими. Это важно.

– А я думала, чтобы пробудить возбуждение… Ох. – Хватаю Ирэн за руку. – А вот сейчас вибрация была сильнее. Намного сильнее.

– Режим такой, – успокаивающе гладит она мои пальцы. – То слабо, то чуть сильнее, то ох как! Чувствуешь, как работают мышцы?

– Ага. Не кажется ли тебе странным, что мы обсуждаем мою вагину посреди незнакомых людей? – спрашиваю шепотом, улыбка не желает исчезать.

– Нисколько. К тому же, я тебе говорила, это очень удобно, когда ты можешь заниматься своими делами, а твоя горошинка в этот момент активно занимается «фитнесом»!

Мы с Ирэн тихонько смеемся, чувствую, как вибрация переходит на самый слабый режим, разнося импульсы в небольших дозах. Поразительно! И почему я раньше не попробовала что-то подобное?

– Бог мой, – вздыхает Ирэн, сделав остановку у первой картины в секции «Страсть». – А у него и впрямь есть талант.

Узкая, но в человеческий рост, картина потрясает мой только что успокоившийся мир. На ней я. Точнее, половина моего туловища. От шеи до бедер я полностью обнажена! Рука скользит между ног, прикрывая заветный треугольник, но грудь остается открыта…

– Черт возьми, – накрываю я рот ладонью, – он спятил что ли? Что это… Что это?!

Ирэн смотрит на картину, потом на меня и до нее наконец доходит.

– Да ладно?

– Прохладно!

– Ты уверена?

– Да! Это моя родинка, – нетерпеливо указываю пальцем на крошечную родинку над левым соском. Она в форме сердца и Роберт частенько недоумевал, как такое возможно. – Показать?

– Ладно, ладно, – шепчет Ирэн, выставив свободную руку перед собой. – Но никто же этого не знает.

– Я знаю!

– Но другие-то нет, – успокаивает Ирэн. – Да и на той картине твое лицо не в фокусе, а здесь темень. Нигде не написано, что на такой-то картине изображена Селин Маро. Но, хочу тебе сказать, что картина фантастическая.

Согласна. Хоть и злюсь на Роберта, как бешеная собака, вынужденная гавкать исключительно в своей будке. Впрочем, дальше только хуже. От размера картин суть не меняется – на них я. Мое обнаженное тело с разных ракурсов, лицо, язык, губы… Я сейчас точно сойду с ума. Секция «Страсть» не заканчивается, мы всё идем и идем, а картинам нет конца и края!

– Какой-то бред, – шепчу я, с трудом перебирая ногами. – Как он мог так поступить со мной?

– А я и подумать не могла, что он столько картин тебе посвятил. Когда ты говорила, что позировала ему, ты не упоминала, что это происходило каждый день от заката до рассвета! Потому что, глядя на всё это, кажется, будто так оно и было.