Книга Наследник по крови, страница 47 – Елена Николаева

— Ты подписала заявление, развязав мне руки.

Внезапно тишину нарушает телефонный звонок. Катя достаёт из кармана своего белоснежного халата мобильный, смотрит на экран и недовольно закатывает глаза. Её лицо тут же покрывается красными пятнами, а руки начинают дрожать.

— Я ничего не помню. Только нашу ссору с Пожарским до обморока. А потом — провал в памяти…

— Тихо, — шикает Катя, прикладывая указательный палец к губам. — Мне нужно ответить на звонок.

— Это он?

Сердцем чувствую, что звонит Максим.

Меня охватывает нереальная паника.

— Помолчи, пожалуйста, — вздыхает гинеколог. — У меня от вас двоих одни проблемы. Слушаю, — Катя говорит в трубку, а я замираю с колотящимся в горле сердцем.

— Иванна… Как она?

Точно он. Его голос вихрем проносится по моему нутру.

— Нормально. Как и все девушки после аборта, — отвечает мой врач.

— Конкретнее! — жестко высекает Максим.

— С ней всё в порядке. Операция прошла успешно. Подержу девочку здесь до утра. Затем отпущу домой.

— Я приеду за ней в полдень. Проследи, чтобы она ни в чём не нуждалась. Отвечаешь за неё головой. Ясно?

— Как скажете, Максим Андреевич.

— Катя, ей точно ничего не угрожает? — на мгновение голос Макса теплеет. — Она рожать сможет?

— Я не Бог, чтобы давать тебе гарантии. Время всё расставит по своим местам. У тебя всё, Пожарский?

— Когда я могу ей позвонить?

— Примерно через два часа. Ива сейчас отдыхает после наркоза.

— Если возникнут какие-либо вопросы или претензии со стороны её родственницы, сообщи мне.

— У меня есть согласие Иванны на проведение аборта. Всё было сделано в рамках закона.

— Надеюсь, я тебя не обидел?

— Нет. Ты слишком щедрый, Максим Андреевич. Как-то даже грех обижаться на тебя. Бывай.

Ива

Катя выключает звонок.

Уставившись в одну точку, женщина некоторое время стоит неподвижно, словно каменная статуя.

Я смотрю на неё и никак не могу отойти от услышанной информации. Меня по-прежнему знобит. Состояние мандража и отчаянья нарастает с каждой секундой.

«Ребёнка больше нет?..» — задаюсь вопросом, и меня по новой встряхивает. В горле начинает першить и становится сухо. Нутро в протесте сжимается. Появляется рефлекторная тошнота. Сглатываю и углубляю дыхание, чтобы её пересилить.

Боже, что я наделала? Зачем подписала?..

Опускаю взгляд на свою руку и морщусь, испытывая онемение в месте, где находится игла.

Я сама допустила эту оплошность.

Сама себя толкнула на этот грех…

Закрываю глаза в надежде обрести хоть какое-то облегчение, но вместо этого я чувствую лишь оглушительную пустоту внутри и острую боль от разбитых вдребезги надежд.

Моя голова становится тяжелой от круговорота тягостных мыслей. Гоняя их по кругу, я начинаю сходить с ума.

«Как же так?» — обессиленная, падаю на подушку и прикрываю лицо ладонью. Растираю опухшие от слез глаза.

Я ведь сама была готова пойти на этот шаг. Сама была готова прервать беременность, потому что растерялась, потому что не нашла ни одного контраргумента на сотню аргументов Макса. Одного желания сохранить ребенка было мало. А потом раздался шокирующий звук УЗИ…

Как только я услышала биение детского сердечка, во мне все материнские инстинкты воспротивились. Жаль, ненадолго. До первой эмоциональной уязвимости. Макс нащупал мою болевую точку с первого раза. Стоило ему надавить на неё, как я сдалась.