Книга Взрывная смесь. 8. До конечной, страница 40 – Елена Николаева

— Не знаю. Придумай что-нибудь, — отчаявшись, цедит сквозь стиснутые зубы.

Кажется, мы оба снова врезались о стену непонимания. Но даже учитывая его текущее состояние здоровья, больше я унижаться не хочу.

— Знаешь что! — нервно выдёргиваю руку из его ладони. — Помогай себе сам! Мне есть чем заняться. Я достаточно насиделась в четырёх стенах!

— Яна! — в спину доносится его резкий тон. — Черррт!

Нет уж, любимый, я дам тебе шанс вспомнить обо всём самому. Нужно подумать, как подстегнуть твоё подсознание помочь тебе сделать первый шаг…

Евгений

Смотрю на захлопнувшуюся за Яной дверь и киплю.

Я же извинился. Купил цветы. Пытался быть сдержанным в выражениях. Но стоило ей отшвырнуть моё внимание, и вся моя и без того натянутая до предела выдержка лопнула как струна.

— Твою ж мать! — рычу, ударяя кулаком по столу. Склонившись над ним, тяжело дышу. Пытаюсь удержать в памяти каждый прожитый с ней момент. — Хрен вас разберёшь, женщин…

Мышка ушла, а меня трясёт так, словно я подключён к электричеству.

То же самое испытывал, когда она касалась меня, будто кожу оплетала оголенными проводами, дыханием управляла, сжимая сердце в невидимом кулаке, заставляла мои мысли хаотично метаться от одного события к другому.

Сколько бы не напрягал мозг, а вспомнить так и не смог.

— Стоп! Почему «Мышка»? — вдруг задаю себе вопрос, устремляя задумчивый взгляд на только что вошедшего Германа.

Это ласковое прозвище ей очень идёт. Я бы даже сказал… Оно слишком интимное, что ли…

Вспышкой в голову ударило и отпечаталось в сознании.

Сцепив зубы, сосредотачиваюсь на охране.

Не о том я сейчас думаю. Совсем не о том. Мне ещё столько дерьма разгрести нужно, а у меня в голове кроме Яны и неразберихи относительно наших отношений словно и не было ничего.

Сделав глубокий вдох, пытаюсь остыть, направить мысли в нужное русло. Но хрен там!

— Насколько сильно я её любил? — интересуюсь у человека, который обязан знать всю подноготную моей семьи.

— Достаточно сильно, чтобы подставиться под пулю. Шрам на левом плече тому подтверждение.

Он указывает пальцем, а я автоматически опускаю глаза туда, где облегает меня бандаж.

— Надо бы снять все эти приспособления и помыться. Терпеть не могу больничный запах.

Начальник охраны поднимает с пола костыль и подаёт его мне.

— Медсестра приедет завтра утром, к восьми часам.

— Отлично. Я в ванную. Герман, позови отца. Мне понадобится его помощь.

— Вам помочь дойти до комнаты?

— Я сам, — отрезаю, направляясь в отведённую для меня спальню.

Яна была права, когда говорила о том, что спать нам придётся по разным углам.

Возможно, это и к лучшему.

Мне нужно время, чтобы привести хаос в голове хоть к какому-то порядку.

Захожу в ванную. Принимаюсь расстёгивать бандаж. Из-за скрежета липучек не сразу улавливаю шорохи за спиной.

— Отец, бритву захвати с собой, — говорю, стягивая с себя фиксирующую повязку. Приступаю расстёгивать ремень, за ним брюки…

В ответ звучит тишина, которую прерывает разочарованный вздох.

Мышка…

Между лопатками проскакивает обжигающая искра.

Я застываю с приспущенными до середины бёдер брюками, молча прислушиваясь к её движениям.

— Отец отказался тебя мыть, — ровным тоном заявляет она. — Сказал: «Не мужское это дело».

— Твою мать… — от волнения зажимает горло. Облизываю пересохшие губы и продолжаю дальше тушеваться.