Книга Грешники. Внебрачная дочь, страница 67 – Елена Николаева

— Или ты хочешь, чтобы я через суд добивался опеки? Неважно, насколько это затянется, но когда я добьюсь прав на дочь, а я обязательно их добьюсь! Даже если для этого мне потребуется грызть землю. Ты пожалеешь.

— Серьёзно? Да я уже пожалела, что встретила тебя. Это какое-то наваждение. Очередной ад, через который мне суждено пройти. Ты не имеешь права врываться в мой дом и угрожать мне! Я тебе не принадлежу. Ника тоже. Это моя дочь! Ты даже не вписан в свидетельство о рождении! Убирайся к черту, Итан! — не отдавая отчёта своим действиям, находясь в состоянии аффекта, отвешиваю хлёсткую пощёчину и продолжаю дальше кричать: — Уходи туда, где тебя ждут безупречные особи твоего ранга, мистер адвокат! Так ясно? Ясно тебе? Или ещё яснее объяснить?

Мой голос обрывается и хрипнет.

Глохну от вопля своей души.

Наверное в эту минуту у обоих нервное напряжение достигает своего апогея. Нас заметно сотрясает. Разбрасывает по разным вселенным.

Зафиксировав на мужском лице фокус восприятия, вижу, как Итан каменеет. Напряжение в его скулах пугает, как и яростный, прожигающий до костей взгляд.

Наверное, в этой молчаливой борьбе мы трижды друг друга убиваем. Безжалостно выпуская ненависть и злость из наших сердец.

Моя ложь с ним больше не срабатывает. Пришло время осознать, что с этой минуты всё меняется. Абсолютно все.

Он не отступит. Он не собирается отказываться от Ники. Он её биологический отец. Итан не раз доказывал свои финансово-юридические возможности. И он добьётся опеки, если пожелает. У него для этого есть все права.

Что будет с нами потом?

Что ждёт меня?

Счастливая свадьба или лишение прав на дочь?

Почувствовав, как подкашиваются ноги, оседаю на диван. На заднем фоне улавливаю какую-то возню. Хлопающие двери на кухне. Звенит разбитое стекло. Слышу грубые возмущения Арса. Уверенный голос тёти Кати. Все эти звуки нарастают, как снежный ком, смешиваются с учащённым пульсом и превращаются в моей голове в оглушающий шум.

Морщусь, подбирая с пола ноги. Обняв колени, опускаю на них лицо.

Пусть всё это закончится.

Пусть прекратится этот хоррор.

Господи, дай мне сил.

Закусываю до крови губу, чтобы не разреветься. Но эмоции так и прут из меня фонтаном. Подкатывают к горлу частыми всхлипами. Сотрясают плечи. Разрывают грудь…

— Мы квиты, Эн, — хриплый голос Итана прорезает поглотивший меня гул. — Я сделал больно, ты отомстила. Давай выдохнем и обсудим всё на холодную голову. Иначе меня разорвёт.

Он прерывается на очередной лязг бьющегося фарфора.

Я вскидываю кверху лицо. Ошарашено моргая, не знаю, что предпринять.

— …Но сперва я урою этого дебила, — рычание Итана проносится холодком по моей спине. Он бросается к двери. Я подрываюсь и лечу вслед за ним. Зацепившись за дорожную сумку Итана, падаю, ударяясь коленом.

— Не трогай его! — кричу то ли от боли, то ли от страха, что сейчас начнётся месиво. — Прекратите оба!

Анна

— Пейте. Обе, — тётя Катя с грохотом опускает стаканы с водой и корвалолом на стол. Мы с мамой вздрагиваем. Синхронно вскидываем на неё взгляды.

У мамы от произошедшего отняло речь. Меня трясёт, как в предсмертной лихорадке. Ника, как ни в чём не бывало, возится с Кузьмой. Ей, слава богу, не до скандалов взрослых. У неё новое увлечение — кот.

— Они мужики, — добавляет тётка, надпивая корвалол прямо из баночки. — Сами разберутся. Подумаешь, в кои-то веке морды друг другу начистят! Полезно им. Дурь выбьют, за ум возьмутся.