Книга Собственность Дьявола. Право на семью, страница 47 – Елена Николаева

— Хоронил ты пепел, Исай. А прах идентифицировать после кремации нереально.

* * *

— Я не хотел её кремировать, — выдаю сдавленно, ощущая, как горло сжимает спазм.

— Но подписал документы, которые тебе подсунули. Ты хоть помнишь тот день?

— Смутно, — судорожно тяну морозный воздух, заново переживая нахлынувший кошмар. — Моменты из морга вообще отрывками. Что, если она жива?

Возвращаюсь мыслями в тот день, когда Маша подписывала брачный контракт. Прокручиваю в уме нашу ссору в кабинете. Поставив размашистый росчерк, она швырнула бумаги мне в лицо и отчаянно заявила:

«Если ты не намерен меня никому отдавать, и сам не хочешь полноценной семьи, тогда как я по-твоему рожу? Ты понимаешь, что ты от меня требуешь? Я не сделаю аборт, если от тебя залечу. Я выберу ребёнка! Пойду вразрез с твоей больной реальностью. Даже если мне придётся тебя уничтожить. Я это сделаю, не задумываясь. К чему эти гребаные требования? Зачем эта крайность? Ответь?! У тебя души нет?»

— Она мне отомстила… — вдруг до меня доходит.

На миг представляю её триумф, и грудь сотрясает чередой нервного хохота.

— Сука! — врезаю кулаками по мёрзлому, засыпанному снегом, железу. Тело прошивает огненный спазм. Жгутом тугим нутро в узел закручивает. Сдавливает с такой силой, что мои глаза кроме чёрной, непроглядной тьмы больше ничего не видят.

— Это реально, вообще? — от натужного дыхания мои лёгкие рвутся в клочья. В висках так безбожно долбит пульс, что впору оторвать, на хрен, голову. — Как же я раньше не понял? Как не догадался, а?

— Я бы на твоём месте сейчас не цеплялся за эту надежду. Дай мне время, — краем глаза я вижу, как Дан в замешательстве косится на меня. Думает, я окончательно спятил.

— Ты не понимаешь, Данила, — продолжаю сквозь слёзы ржать. — Она выбрала детей, лихо уложив меня на лопатки. Машка сдержала данное мне слово. Переиграла смерть. Уничтожила меня, как и предупреждала. Обвела вокруг пальца, как какого-то дебила. А дети? Сколько им? Шах сказал, что контрацептив мог не сработать.

— Оба младенцы. Три месяца отроду. Двойняшки, то ли близнецы.

— Три месяца, говоришь? — прикидываю в уме сроки и спину сковывает ледяным параличом.

Что, если я не спятил и она жива?

Что, если дети мои? По срокам всё сходится.

Отвиснув, снова умываюсь снегом. Задираю лицо к потолку, тяжело вдыхая кислород.

— Дан, найди мне информацию о детях. Найди мне эту девочку. Из-под земли достань. Я хочу с ней встретиться и убедиться, что я не долбаный псих.

— Придётся устроить слежку за Милой. Допрашивать беременную жену Шаха чревато последствиями. Не дай бог перенервничает. Ей ещё рано рожать.

— Мне похрен, как ты это сделаешь! — нервно отсекаю я, уловив, как в кабинете надрывается трелями телефон. — Приведи подругу Миланы ко мне.

* * *

Возвращаюсь к столу. Вызов с неизвестного номера. Несмотря на довольно позднее время, автоматически принимаю.

— Алло. Слушаю вас.

В трубке воцаряется тишина. На том конце провода частит дыхание. Долго частит. Я прислушиваюсь к нему. Оно будоражит во мне какие-то внутренние предчувствия. Инстинктивно связываю звонок с Машей, и тоска нутро до крови полосует. Скручивает в тугой узел. До болезненного спазма живота и сердечной мышцы.

Бомбит меня.

Нереально бомбит.

Воздух в кабинете становится вязким и не вдыхаемым.