Книга Собственность Дьявола. Право на семью, страница 48 – Елена Николаева

Знать бы, что она жива. Что это не моё больное воображение. Что дыхание на том конце провода принадлежит той, которую я проебал.

Неровно выдыхаю отработанный кислород. Грудь очередным спазмом сводит. Втянуть по инерции воздух не получается. Перед глазами видимость плывёт. И эта ебучая тишина в трубке душу выворачивает, сводит с ума и одновременно оглушает, как после мощного взрыва. Когда уши закладывает и кроме гула с нарастающим пульсом ты ни хрена не можешь разобрать. Но я ловлю. Краем уха различаю младенческий крик. Он врезается в барабанную перепонку. Проходит сквозь меня мощным разрядом тока. Парализует на доли секунд…

— Маша..? — убитым тоном выталкиваю из горла сиплые звуки. Связь неожиданно обрывается. Ответные короткие гудки ввинчиваются в мозг.

Поймав галлюцинацию, оседаю в кресло.

Пялюсь в одну точку и долго молчу.

Что это было?

Что, мать вашу, только что было???

Она не могла…

Или могла?

Если жива, то кто ей помог скрыться от меня?

Чей ребёнок кричал?

Какого дьявола происходит?

— Исай? Кто звонил? — окинув меня пристальным взглядом, Дан опускается в кресло напротив.

— Не знаю, — хмурюсь, гипнотизируя глазами потухший экран. — В трубке орал младенец.

— Младенец? — переспрашивает Данила с удивлённой гримасой на лице.

— Ты не ослышался. Младенец. Устрой мне встречу с Марианной, — выдвигаю очередной приказ. — Два дня тебе даю. Затем я за себя не ручаюсь…

Маша

Каждое моё новое утро в основном начинается одинаково. С заботы о детях. Мы купаемся, переодеваемся, кормимся, играем. Затем я принимаю душ и спускаюсь на кухню завтракать.

В голове столько планов, что я не знаю, за что браться в первую очередь.

Сегодня должен прилететь из командировки Гера. Мне нужно подготовиться к благотворительному вечеру. Покупки, сделанные в бутике у Татьяны, до сих пор находятся в багажнике разбитого седана. Их не хочется оттуда вынимать.

Господи, что мне делать? Я не горю желанием идти на это чёртово мероприятие. Сегодня же поговорю с Герой и всё ему объясню. Я ещё не отошла от вчерашнего столкновения с мужем. Очередной такой встречи с Исаевым моё сердце не выдержит. Я больше не хочу с ним сталкиваться. Даже если он меня не узнает. Как мне после этого спокойно жить?

Волнение достигает пика, когда захожу на кухню и встречаюсь с отцом глазами. На секунду стопорюсь у двери. Сердце до жгучей боли сжимается. Вчера пришлось уговаривать его остаться у нас погостить. Он не привык стеснять незнакомых людей. Эта черта характера у него в крови.

Господи, подумать только, я для папы чужой человек! Незнакомая девочка. Подруга его крестницы. И хоть отцу известно, что я прихожусь ему родной дочерью, он всё равно не чувствует ко мне родительской любви.

Как же больно это осознавать.

Как хочется, чтобы он всё вспомнил, чтобы обнял, чтобы прижал меня к груди. Как раньше, когда я нуждалась в его поддержке.

С трудом сдерживая слёзы, подхожу к нему. Отец сидит за столом у окна и пьёт чай. Замечаю тремор в его руках. Минуту назад он любовался зимним садом.

— Доброе утро, папа, — поцеловав его в покрытый сединою висок, обхожу стол, присаживаюсь напротив.

— Здравствуй, Маша.

На его лице проскальзывает неловкость. И меня этот момент убивает. Раздирает изнутри. Но я, набравшись храбрости, опускаю ладонь на его кисть, лежащую на столе. Сжимаю легонько его пальцы и растягиваю вымученную улыбку.