Книга Собственность Дьявола. Право на семью, страница 67 – Елена Николаева

— Здравствуй, Гера, — сдавленным голосом рублю приветствие, как раз тогда, когда Илья, отвлекшись на очередных гостей, уходит не оглядываясь.

* * *

Позже с ним поздороваюсь. Это сейчас неважно, поскольку незнакомка, поперхнувшись шампанским, хватается за Георгия, словно за спасательный круг, шокируя своей реакцией ещё больше.

Девушка будто зверя учуяла. Испугалась. Внезапно напряглась. Едва ли не сжалась в комок. Дыхание сбилось. Отчего?

В какой-то степени я и есть тот самый бездушный зверь. Одинокий. Неприкаянный, опасный, обозлённый на весь мир. На Создателя. На самого себя.

Она меня чувствует? Знает? Отчего нервничает? Так заметно дрожит…

На открытых участках кожи мурашечной сыпью исходит.

Слишком необычная реакция на моё приветствие. У меня у самого каждый волосок на теле встаёт дыбом, потрескивает электричеством, потому что даже не видя её лица, я точно знаю, каждой клеткой своего тела ощущаю, что она уже была моей. Когда-то. Возможно, в прошлой жизни…

Пауза затягивается. Такая давящая и напряжённая.

От неё даже воздух искрит, сгущаясь до невозможности сделать глубокий вдох. Грудь стягивает кольцами тупой боли. И только неожиданный хлопок взрывает застывшую по всему периметру реальность. По полу звенят осколки стекла. Отрезвляют каждого из нас. Мир содрогается.

— Привет, Исай, подержи-ка! — Георгий, всучив мне свой стакан, хватается за руку девушки. — Всё в порядке? — интересуется у неё. Я, как истукан, наблюдаю за происходящим, не вмешиваясь. Она не произносит ни слова. Лишь инстинктивно кивает. Девочку трясёт ещё хлеще. — Покажи! — рявкает он. Разжимает тоненькую дрожащую ладонь. Вытаскивает впившиеся в перчатку острые кусочки стекла, складывая на поднос официанту.

— Сними перчатки, чтобы не поранила руку мелкими осколками. Выбрось их. Думаю, нам всем нужно выпить. Присоединишься, Руслан? — спрашивает Георгий, тяжело выдыхая.

Молча переваривая события, согласно киваю. Меняю стакан Георгия на новый. Беру ещё один для себя.

Сорванные с тонких кистей перчатки отправляются Астафьеву в карман пиджака. Выхватываю взглядом тонкую золотую обручалку на безымянном пальчике правой руки.

Сука… Этого не может быть! Я знаю эту кисть. Эти пальцы. Ногти…

Случайный поворот головы. Знакомый женский профиль. Чёткая линия шеи, подбородка, губ, аккуратного носа. Длинные закрученные ресницы в прорезях маски. Внутри что-то клинит. В сердце влетает заточенный кол. Ожог. Ещё один. И ещё…

Застываю с двумя стаканами спиртного в руках.

У Геры такая же обручалка. Сколько его помню — он никогда её не снимал. Как и я свою.

Блять… Блять… Блять…

Какого дьявола?

Пазлы в голове не складываются, как не крути. Полнейший ступор в мыслительных процессах. С логикой сегодня вообще полный пиздец.

Освободившейся от стакана ладонью нервно растираю лицо.

— Выбери для себя украшение, — доносится голос Астафьева на фоне нарастающего шума в голове. — Я скоро к тебе присоединюсь. Всё хорошо. Иди, девочка, мне нужно с ним поговорить.

* * *

— Кто она? — чеканю вопрос, глядя вслед незнакомке.

У спутницы Астафьева походка, как у моей жены. Покойной, мать вашу, жены! Только в последнее время я всё меньше в это верю. В то, что она мертва.

Шаг за шагом девчонка напоминает Марию. Каждое движение. Каждый жест. Точь-в-точь как у неё.