Книга Девочка-наваждение, страница 66 – Натали Лав

— Ханна говорит, что там нельзя есть. Можно отравиться, — с важным видом замечает Пашка.

— Ханна? Это еще кто?

— Боря! Давай все обсудим чуть попозже, — цыкает на меня Алиса недовольно.

Я хочу все знать. Прямо сейчас. Поэтому мне так и подмывает заорать: "Когда?", но терплю.

После завтрака, Артур и Паша заметно соловеют, трут глазки.

— Мамочка, можно мы спать пойдем? В самолете неудобно было, — говорит Артур. И обращается ко мне, — А ты никуда не уходи. Мы поспим и играть с тобой будем.

— Ладно, забились.

— Что? — переспрашивает сын.

— Договорились, говорю. Иди, спи, а то со стула упадешь.

Алиса уводит мальчишек в комнату, но уже через десять минут возвращается.

Выглядит настороженной. Прикрывает за собой плотно дверь.

Пользуюсь этим, подхватываю ее в охапку и кружу по комнате.

— Алиска! Как же я скучал! Чуть не сдох без тебя! — ору я.

У девушки глаза становятся как блюдца.

— Да тише ты! Разбудишь! — шикает на меня и пытается выбраться из моей хватки.

Опускаю ее на пол, но рук не разжимаю. Говорю уже серьезно.

— Прости меня. Знаю, что очень тебя обидел. Хорошо, что ты меня не послушалась. За мальчишек тебе спасибо. Они классные.

Хорошенький Алисин носик подозрительно краснеет, глаза увлажняются.

— Алис, я что-то не так сказал? — с беспокойством спрашиваю. Не хочу, чтобы плакала. Хочу, чтобы смеялась и радовалась. Весь мир ей подарить хочу.

— Я ждала этих слов пять лет назад, Борь. А сейчас… Не поздно?

— Что это ты придумала? А? Я тебя искал все это время! Искал! Понимаешь?! Да сглупил тогда, испугался. Но потом… Я ведь сразу тебя искать начал. Даже к Белову ездил. Где ты была, Алис?

— Правда, хочешь знать?

Киваю. Хочу. Еще как хочу.

— Меня затолкали на улице в машину. Эти сутки я помню до сих пор. Было очень страшно. Я просила, умоляла меня отпустить, говорила, что беременна. Но никого не волновали мои слезы и просьбы. Меня привезли в больницу. Я не знаю, почему не сделали аборт сразу. Но они привязали меня к кровати и держали привязанной. Кто-то из этих страшных мужиков сказал, чтобы не орала. Вычистят и отпустят. А еще, что это приказ твоего отца. Представляешь? Вычистят…

Я буквально чувствую ее боль, потому что даже теперь она задыхается от нее. И против воли ненависть к собственному отцу просыпается во мне снова. Как он посмел? Зачем?

— Мне удалось сбежать. Это было какое-то чудо. Одного из мужчин, что вел меня по больничному коридору, толкнули, он отвлекся, я рванулась. Мне удалось освободиться, потому второй тоже зазевался. Боря, я так, как в тот день никогда не бегала… Даже не думала, что могу. Запрыгнула в грузовую газель. На мне только ночнушка была. Тапки я потеряла, когда бежала. И неудобно в них было. Я очень тогда замерзла. Зима на дворе, а я раздетая. Машина быстро отъехала. За мной гнались, но не нашли, слава Богу. Потом я долго стучала, чтобы водитель услышал. Он услышал, открыл кузов, нашел меня. Дал мне сапоги и куртку, напоил горячим чаем, дал телефон, чтобы позвонить. Мне повезло еще раз, что Матвей оказался в Москве. Он приехал.

При упоминании Белова челюсти сжимаются сами собой. Он ведь ей нравился. Как я ревновал! Морду ему бы набить. Но не набьешь. Я ему двумя сыновьями обязан, что спят сейчас в этой квартире.

— Ты с ним была все это время? — а вот от этого вопроса удержаться не могу.