Книга Снежинка для бандита, страница 90 – Натали Лав

И я не хочу никаких исповедей. Они мне не нужны. Но... Это уже зависит не от меня.

- Это было 21 год назад. Вряд ли ты забыл пустырь.

Пусть он заткнется. Зачем мне его откровения теперь?

- Там были тела твоего брата и вашей матери. Потом я отвез тебя в детский дом под Брянском. Я - твой отец, Демид.

Я морщусь, как будто у меня внезапно сильно разболелся зуб. Что-то детское неотболевшее копошится в душе. Так и хочется встряхнуть его и заорать: "Да какой ты мне отец?!", но я давлю в себе этот порыв.

Вместо этого сухо интересуюсь:

- И?

Он останавливается, я тоже. Испытующе смотрит мне в лицо, не отвожу взгляд, но не понимаю какой реакции он ждет.

- Тебе все равно? - наконец, через продолжительное время спрашивает.

- Не знаю, - врать нет желания, прыгать от радости  - тоже.

Да и вообще как реагировать - непонятно. Как не крути, какие  бы причины у него не были - он предал меня тогда. А предавший однажды - сделает это снова. И чего он добивается этим признанием? Вряд ли ему нужны дополнительные наследники его состояния, да и я не представляю себя, поддерживающим с ним какие-то отношения. В его системе координат все четко: один наследник - нет никакой грызни. Тогда что ему нужно? Чтобы этот наследник остался в живых? И явно не обо мне он так печется.

- Роман - твой брат, - ожидаемое откровение, вот только не совсем ясно - тому годков двадцать с лишним - двадцать два или двадцать три. Мне на момент той давней трагедии было шесть. Я мало что понимал во взаимоотношениях взрослых, но мне казалось, что отец с матерью были женаты. Я точно помню у нее кольцо на безымянном пальце правой руки.

Хотя какое значение сейчас имеет, сколько у него было баб и детей?

- Я знаю, ты заказал его. Я хочу, чтобы ты оставил его в покое. Взамен помогу вылезти тебе из того дерьма, в которое ты залез, - обозначает точно предмет нашего разговора.

Что ж так, по крайней мере, честно.

И тут же бьет по больному:

- Чтобы у тебя не было своего такого пустыря.

Смотрю на него. Многое можно сказать, но слов нет. Лучше бы мне всего этого не знать.

- Я не набиваюсь тебе в родственники, - он усмехается и поворачивает голову в сторону реки, - Знаю, ты меня не простишь.

Между нами повисает тишина. Жизнь превратилась в кавардак в течение каких-то десяти сраных минут. Все было четко и понятно. Теперь же...

- Зачем тогда рассказал? - вот на этот вопрос я хочу знать ответ. И лучше бы честный.

- Тебе ведь не важно, что и почему тогда случилось?

Киваю. Мне важен был его поступок. Который не изменить и не исправить.

- Я не собираюсь ничего менять, - он поднимает руку, останавливая меня, когда я уже собирался ему заявить, что и рубля бы у него ржавого не взял, - И я не искал тебя, не интересовался твоей жизнью. Я о тебе забыл. Но так получилось, что судьба столкнула нас.

На его губах снова усмешка.

- И я не хочу, чтобы вы с братом вцепились друг другу в глотки. Поверь мне, он сможет дать тебе сдачи. А я... Я не хочу быть причиной смерти одного из вас.

Ни хрена не понятно. И отвечать ему что - я не знаю. Единственное, чего я жажду вот прямо в этот миг - это уйти. Разворачиваюсь и направляюсь к Максу.

В спину мне раздается:

- Демид, не горячись. Подумай о безопасности той девушки. Она ведь беременна?

Не оборачиваюсь. Даже разбираться не собираюсь, что это было - угроза или забота.