Книга Я буду первым, страница 80 – Натали Лав

Мама меня не убила, подарила жизнь, сама будучи еще девчонкой. Она училась со мной под мышкой, работала. Не знаю, были ли у нее мужчины. Хотя навряд ли. Она долго не могла забыть отца. Потом появился Давлатов. И хотя к нему можно иметь много претензий, его отношение ко мне было нормальным. Он не шпынял меня, не рассматривал как сексуальный объект, не жалел денег. Да и сейчас нашел после похищения, встал на мою сторону. Но все же он не отец. Я не знала той любви, с которой он относится к Вере. Однако обделенной себя не чувствую.

Взвесив все "за" и "против", я решила оставить ребенка. Но для Платона он перестанет существовать. Я не готова вверить наше существование психопату. Теперь мне остается дорисовать точку.

Нужно поговорить с ним. Для этого мне даже не требуется ему звонить. Потому что он по-прежнему стоит под воротами.

Я надеваю сапоги и куртку.

— Ты куда? — уже в дверях меня останавливает Сергей.

— К Платону. Сколько еще так будет продолжаться?

— Ты собираешься выйти за ворота и сесть к нему в машину? — озвученная вслух эта идея кажется так себе.

— Я не хочу, чтобы он сюда заходил.

— Напиши ему, пусть заедет во двор. Там и поговорите.

Пожалуй, он прав. Так размахивать справкой об аборте будет безопасней.

Стою на крыльце и наблюдаю, как машина Хромова заезжает во двор. На улице метель. Колкий снег летит в лицо стеклянной крошкой, пока иду к его автомобилю. Он вылез из салона и ждет, когда я подойду.

Шарю глазами по фигуре и лицу. Все также красив. Но теперь сердце не заходится в бешеном галопе. Я ощущаю горечь несбывшихся надежд и несостоявшегося счастья. Потому что оно между нами не возможно.

Лицо царапает безжизненностью. Темные круги под глазами, бледный, похудевший.

Точно такой же, как я.

И к чему были эти игры? Кому от них стало хорошо?

Главное не начать его жалеть. И себя тоже. Надо просто стать снова чужими людьми. И перестать мучить друг друга.

Только его глаза схлестываются взглядом с моими. И я опять ощущаю эту проклятую связь. Когда же отболит все? Я так устала.

— Я хотела попросить тебя, — голос сел, звучит сипло, как прокуренный.

Мне приходится откашляться, чтобы продолжить.

— Прекрати меня преследовать.

Не знаю, на что он рассчитывал, но слышать это ему неприятно. Он морщится, как от боли.

— Лена, я хочу объяснить.

Наверное, стоит позволить ему высказаться.

— Я слушаю.

Он не пробует подойти. Я тоже остаюсь на месте. Так проще. Злой ветер завывает, мелкий снег бьет нам в лица.

Платон начинает говорить, делает это быстро, словно боясь, что не успеет.

Но ему некуда спешить. Он уже опоздал.

— Прости меня. Я знаю, что это почти невозможно. Но я… Я не могу без тебя. Я так не хотел зависеть от своих чувств к тебе. Но так и не смог ничего с собой сделать. Когда ты осталась со мной, я чуть с ума не сошел от радости. Но ты все время старалась держать дистанцию. А потом побежала к Кириллу. Я же спрашивал тебя, ходила ли ты к нему в больницу… Почему ты соврала, Лена? Я ж подумал, что ты и с ним тоже. После этого мне и пришла в голову идея с видео.

Он глубоко вдыхает ледяной воздух и стремительно приближается. Теперь его лицо очень близко от моего. То, чего я пыталась, избежать.

— Но ты меня переиграла. Я бесился. И тосковал. По тебе. Решил поговорить с Киром. Еле разыскал его на Ямайке. Я так надеялся, что он скажет, что между вами ничего не было. Но он сказал, что вы переспали. Там в больнице. Я вернулся. Как я хотел отомстить! Уничтожить тебя. Как меня уничтожала ревность. Но единственное, что смог — это заняться с тобой сексом и сочинить небылицу про камеру. Я ненавидел тебя, себя. Бухал целый месяц. Может больше. Пока мне не прислали твое фото с этим нерусским. Вот тогда я совсем потерял рассудок. Я договорился продать тебя в притон, похитил и отвез в промзону.