Книга Развод.com, страница 62 – Ольга Рузанова, Лина Коваль

— Ты чего?

— Я просто в шоке, Березовский. Ты просишь у меня прощения и рассказываешь о том, что ты все осознал, а сам продолжаешь собирать в своем окружении все новых женщин…

— Это Ульяна. Она на меня работает.

— Да видела я. И то, как она на тебя смотрит, тоже не прошло мимо, уж поверь.

— Ты преувеличиваешь, — он хмурится. — Уля — это сестра Антона. Я всего лишь помогаю ей, ничего такого между нами нет. Все в рамках субординации.

Информация о родственных связях его помощницы с бывшим водителем и другом искренне удивляет, но еще больше держит в напряжении очередное желание отмахнуться от моих слов. Они ведь такие глупые и неважные.

Протягиваю руку над столом и крепко сжимаю сильную руку.

Рома не плохой. Самый лучший человек на земле. Он мой муж… мой первый муж, которого я всегда буду помнить и всем своим сердцем любить. Отец моего сына. Самого лучшего мальчика на свете. И это навсегда.

Но, увы, на уровне его любимой физики мы не можем совпасть определенными атомами. Это не мистика, так бывает. У Березовского в мою сторону тотальная глухота. Так дальше просто невозможно.

— Иди, Ром, — прошу, сдавливая его ладонь. — Тебя ждут.

— Гайка….

— И-ди, — еще раз с нажимом умоляю. — Пожалуйста. Будь счастлив.

Рома, так и не застегнув рубашку, медленно поднимается. Проходя мимо меня, останавливается и задевает подбородком макушку. Сгребает все мое тело в медвежьи объятия и тут же отпускает.

Холодно становится.

Стук двери знаменует мое одиночество.

Опустив голову, гипнотизирую свой живот и глотаю не самые приятные эмоции. Печальные, горькие, отнюдь не светлые.

Звук лифта, уносящий Березовского на другой этаж, позволяет выйти из оцепенения.

— Не буду плакать! — стискиваю кулаки.

Я искренне желаю своему почти бывшему мужу любви. Я — плохая, недалекая. Может быть, не люблю его достаточно сильно? Во всяком случае, откуда-то изнутри вырастает неистовое пламя, за которым я вижу, что…

Я выбираю себя и не хочу любить гения. Хочу обычного.

А жизнь пусть нас рассудит.

Два месяца спустя

— Когда можно будет дать грудь? — спрашиваю, забирая у медсестры сверток и бережно к себе прижимая.

Он такой маленький, а я так боюсь навредить ему или сделать что-нибудь не так, что от волнения заходится сердце и трясутся руки.

— Вот так, на сгиб локтя, и расслабьте плечи, — подсказывает она и отвечает на мой вопрос. — Давайте попробуем сейчас.

— Сейчас? — пугаюсь я.

— Да, чем раньше малыша приложить к груди, тем лучше.

Да, я знаю, да. Но... уже сейчас?...

Трясущимися пальцами я расстегиваю сорочку и опускаю чашечку бюстгальтера для кормящих. Мой малыш, словно почувствовав молоко, поворачивает голову, открывает ротик и захватывает сосок.

Я безмолвно ахаю, потому что в этот момент мой мир переворачивается. От него отваливается все несущественное и остается только самое важное. Центр моей вселенной — мой малыш, мой маленький сынок. Тихонько всхлипнув, я склоняюсь и прижимаюсь губами в теплой макушке.

Улыбаюсь сквозь слезы.

Я читала воспоминания мамочек, которые писали, что все ужасы родов забываются в ту секунду, когда берешь на руки собственного ребенка. Боже, а ведь это правда — сложности во время беременности и болезненные схватки уже не кажутся такими страшными. Причмокивающий ароматный комочек у моей затмил собой все плохое.