Книга Огнев на линии любви, страница 26 – Лина Коваль

– Что у вас здесь? – спрашиваю без предисловий, скидывая ботинки.

Женщина мельтешит перед глазами, перекладывая вещи с тумбочки в шкаф.

– Это на кухне. Пойдемте, – зовет за собой.

Быстро окидываю взглядом знакомое помещение со старой мебелью и высокими окнами. В квартире вкусно пахнет завтраком. Жадно сглатываю слюну.

– Как розетка? – спрашиваю мимоходом.

– Ой, да я уж и не знаю, как вас благодарить, Антон. Все работает замечательно. Столько мучилась с ней, сейчас прямо новая жизнь началась.

– Так уж и новая, – усмехаюсь, вежливо отодвигая старушку от кухонного гарнитура.

Настраиваю напор и присаживаюсь, чтобы зафиксировать протечку. Вода тонкой струйкой стекает в шкаф под мойкой ровно в том месте, где кран закреплен гайкой.

Подтягиваю рукой, поддается легко. Значит, скорее всего, дело в ней.

– Ключ-то есть у вас? – спрашиваю, потирая пальцы.

– У меня нет, – растерянно произносит Ада Львовна. – Я как-то не подумала. Да и Есения сказала, что он у вас всегда с собой. Я еще удивилась.

– Хм… Что? – поворачиваюсь, еле сдерживая смех.

– Ну… ключ. Она так сказала.

Смущаюсь, что мне несвойственно, и медленно качаю головой.

Вот сучка. Член на эту мысль реагирует стандартной стойкой «смирно».

– Может, плоскогубцы? – спрашиваю с надеждой.

– Есть, конечно, – хозяйка всплескивает руками и уходит в сторону кладовки.

Затянув гайку, возвращаю инструмент и снова включаю воду. Результат меня вполне устраивает.

– Вроде все, – отчитываюсь. – Но сантехника на всякий случай позовите.

– Ох, спасибо, Антон! Какой вы хороший. И кольца нет. Неженатый?

– Да Боже упаси, – тихо ухмыляюсь.

– Родители, наверное, вами гордятся?

Стиснув зубы, молча иду к выходу и обуваюсь. Дверь тоскливо поскрипывает.

– А я пойду к Есении зайду, расскажу, какой вы молодец, – продолжает Ада Львовна, натягивая тапки.

Хищно посматриваю на соседскую квартиру. Во рту слюна собирается.

– А она дома? – прищуриваюсь.

В воздухе концентрируется мое нетерпение.

– Дома, конечно. Она по средам всегда со второй смены работает.

– Стоять. Я тогда сам расскажу, – подмигиваю Аде Львовне, прикрываю дверь  и выпрямляю плечи.

– Привет, – произношу, проталкивая стройное тело обратно вглубь квартиры от любопытного взгляда любопытной соседки.

Прикрываю плотно дверь ногой.  В воздухе запах плавленого сыра. Это… тоже возбуждает.

– Что ты… – возмущается Фюрер, воинственно упирая руки мне в плечи. Сминаю слабое сопротивление и прижимаю ее к стене. Твою ж мать. – Антон!.. Ты что творишь?

– Поздороваться зашел, шутница.

Быстро окидываю взглядом короткую домашнюю футболку, едва прикрывающую бедра, и разноцветные крендельки на голове.

Бигуди, что ли? Впервые вижу.

Смешная она, конечно, когда домашняя. От роковой девицы, высокомерно потягивающей шампанское в шелковом фартуке с голой спиной и полуголой грудью, ни следа. Меня ведет от этого диссонанса и умения Файер быть разной.

Обхватываю мягкие ягодицы и вынуждаю стройные ноги обвить мои бедра. Действую на инстинктах. От человека разумного – только лишь прямохождение.

– Немедленно меня отпусти, Огнев! – Еся пытается вырваться.

– Ага. Как только, так сразу.

Склоняюсь, чтобы поцеловать приоткрытый рот, но зараза меня кусает.

– Блядь, – смеюсь, продолжая ее удерживать и задевая свои губы рукой.

Вот мегера. До крови цапнула.