Книга Огнев на линии любви, страница 28 – Лина Коваль

Красивая она. Ладненькая вся.

Расслабленно потягиваясь, чувствую, что отключаюсь, но тут же трясу головой. После наряда и секса мозги всмятку, но никогда не засыпать в незнакомых помещениях – это четкое правило, которому я следую большую часть жизни.

– Пахнет вкусно, – зажмуриваюсь от голода. – Уверен, это что-то из высокой кухни. Наслышан о твоих кулинарных способностях.

– Это горячие бутерброды, Антон, – смеется Еся, умело орудуя отпаривателем по платью.

– Звучит охрененно…

– Пойдем, – она вздыхает. – Я завтракать, вообще-то, собиралась, – с укором выговаривает и скрывается за дверью.

– Одно другому не мешает, – усмехаюсь, поднимаясь с постели.

Натягиваю трусы с брюками как придется и, захватив футболку с курткой, бреду на запах как зомби, почуявший мозги.

Кухня, в отличие от чисто женской комнаты, абсолютно другая. Обезличенная, что ли. Гарнитур из мореного дерева, столешница из камня и идеальная, как в операционной, чистота.

Усевшись на стул, слежу за тем, как хозяйка порхает, накрывая на стол.

– Мне кофе, пожалуйста, – произношу сонно.

– Чаем обойдешься.

– Ладушки, – подмигиваю ей, забирая кружку.

Краснеет. Опускается напротив и пододвигает к себе тарелку с остывшими бутербродами.

– Мне некогда… – ворчит по привычке, поправляя сбившиеся бигуди на голове. – Через тридцать четыре минуты мой автобус, а через час и десять – первый урок.

– Я отвезу. Расслабься и поешь.

Моя порция залетает в желудок как монетки в игровой автомат. До полного насыщения еще килограмма полтора, но нудить не хочу.

Пока Есения собирается, одеваюсь и, будто послушный пес с поводком в зубах, жду ее на пороге.

Наряд чопорной училки тоже ей к лицу. Только вот борюсь с перманентным желанием нарушить порядок на идеально причесанной голове.

– Твоего размера не было? – киваю на свободное платье, прикрывающее колени. – Или ты на вырост купила?

Файер награждает меня одним из самых своих строгих взглядов и обувается в ботинки на невысоком каблучке.

– Все выключила? – спрашиваю, осматривая коридор. – Чайник? – приподнимаю брови.

– Я его из розетки никогда не выключаю. А надо? – пугается.

– Обязательно, – вздыхаю, снова скидывая ботинки.

На кухне дергаю вилку из розетки и вырубаю подсветку на кухонном гарнитуре.

Пока идем до машины, Есения заметно озирается. Это неожиданно раздражает.

В дороге оба молчим.

– Во сколько ты заканчиваешь? – спрашиваю, подъезжая к трехэтажной типовой школе.

– А что? – напрягается.

Больше всего на свете я мечтаю приехать домой и завалиться спать. Вместо этого предлагаю:

– Хочу пригласить тебя на ужин. В благодарность за завтрак, конечно.

Она подозрительно на меня смотрит. Задумывается.

– Я освобождаюсь в шесть. И только если не будешь распускать руки, Антон, – фыркает, выбираясь из машины.

Пф-ф. Еще как буду… Рядом с тобой как-то само собой получается.

 Именно сегодня все шесть стандартных сорокапятиминутных уроков тянутся подобно жвачке. Долго и мучительно. Обычно это прерогатива детей, но сегодня и я, педагог первой категории, украдкой поглядываю на часы, ожидая приближение вечера.

В голове мокрый туман.

В прошлый раз я списала все последствия на действие алкоголя, но сегодня… Что, черт возьми, со мной происходит? Может, пора записаться к невропатологу?

Антон Огнев, как кухонный комбайн, каждый раз сметает меня и не возвращает до тех пор, пока не взобьет своим венчиком до состояния устойчивой пены.