Книга Огнев на линии любви, страница 55 – Лина Коваль

Спустя несколько недель

– Уверена, что я тебе там совсем не нужен? – спрашивает Антон, переключая скорости. – Я неплохо справляюсь с поеданием оливье… Твоя порция ведь останется нетронутой? Могу ее профессионально спасти.

Поморщившись, чувствую, как к горлу подкатывает тошнота.

Осень в среднестатистической школе – пора страшнейшего ротовируса, который за лето как следует окреп в детском организме и теперь стремится попасть в каждую семью. В этом году и меня не обошла сия участь. Температуры, слава богу, не было, а вот от любой еды мутит знатно.

Глядя в окно прямо перед собой, пожимаю плечами и закусываю нижнюю губу.

– Я не уверена, что и сама там нужна, – тихо произношу. – Мама не очень любит свой день рождения. Пока они жили с папой в городе, в этот день ее часто приходили поздравить выпускники, а сейчас редко кто вспоминает. Поэтому надо поздравить. Иначе обидится.

– Ладно-ладно, не оправдывайся, Фюрер.

Отвернувшись, Антон смотрит на пустынную трассу. Я зависаю на том, как еле заметно подрагивают выгоревшие ресницы и кривятся в ухмылке резко очерченные губы. Никак не могу привыкнуть к его по-мужски настоящей, природной красоте. Не смазливой, но ярко выраженной.

Мне вообще все в нем нравится.

Как он решает проблемы, которые я для него создаю.

Как он невозмутимо справляется с моими женскими капризами.

Как он ворчит, делая вид, что не любит Искорку.

Все нравится.

Пожалуй, кроме единственного: с каждым разом мне все сложнее провожать его в наряды. Волнуюсь страшно. Накручиваю себя, представляя разные ужасы и читая статистику.

Помотав головой, отбрасываю тяжелые мысли и склоняюсь.

– Мой хороший, – мягко произношу, поглаживая покрытое светлыми мягкими волосками предплечье. – Я не оправдываюсь. Что ты начинаешь? Я ведь все тебе объяснила. Родителей надо как-то подготовить к тому, что мы с тобой… хм-м… встречаемся.

– Встречаемся!.. – ворчит Антон. – Я пять пар обуви выкинул из-за ее кошки, а мы оказывается только «встречаемся».

– Ну не бурчи, – смеюсь, кладя его ладонь себе на колени и разглаживая ровную линию жизни. И длинную – с облегчением выдыхаю. – Ты просто не знаешь мою маму. Вдруг ты посмотришь на ее ужасный характер и решишь, что я буду такой же в старости.

Морщу носик, потому что подобная перспектива мне не нравится. Хочу быть для него идеальной. И всегда молодой.

– Теперь еще интереснее стало, – он расслабленно смеется и сжимает мои пальцы.

– Что именно?

– Какой это характер ТЫ считаешь «ужасным»?

– Что это за намеки такие? – зловеще спрашиваю. – У меня плохой характер?

– Нет, как ты можешь так думать? – закатывает он глаза шутливо. – Это просто мой характер слабоват. А твой в самый раз.

– Ну-ну.

Улыбнувшись, отворачиваюсь к окну и, поправляя прическу, подпеваю веселой песенке, раздающейся из динамика. Сентябрь сменился октябрем. Деревья оголились, а в воздухе пролетают одинокие снежинки. По привычке считаю их на стекле.

Обычно осенью я грущу, но только не в этом году.

Снова вдруг переживаю. Отвлекаюсь.

– На самом деле я волнуюсь, что скажет мама, когда узнает, где ты работаешь, – признаюсь честно.

– Она не любит пожарных?

– Думаю, она спросит меня, всех ли сотрудников из вашей части я решила перебрать? – предполагаю.

– Тогда у меня для нее плохие новости. Из более-менее свободных остался только Степаныч. Он храпит страшно и на кошек у него аллергия. А вот, кстати, и он. Легок на помине.