Книга Мороз.К.О. - мэр Елкино, страница 16 – Лина Коваль

Мажу взглядом по стройным узким бедрам и длиннющим гладким ногам.

— Ага. А у меня нет потолка, — хрипло ворчу.

Прикрыв пах подушкой, направляюсь мимо Мандаринки в ванную комнату.

В душе под потоком теплой воды всего на пару минут тоже становлюсь небинарной личностью, потому что с силой обхватываю возбужденный член и дрочу (простите за подробности), вспоминая медицинские кресты на сосках Ники, мать ее, Солнцевой.

Ну той, которая «без пола».

Самоудовлетворившись, быстро моюсь, возвращаюсь в комнату и надеваю чистые трусы. Нахожу в стопках одежды выцветшие джинсы и черную футболку-поло такой длины, чтобы прикрывала пах.

Да и так официальнее.

Все-таки у меня гостья из Минздрава.

Когда спускаюсь на первый этаж, изумленно обвожу взглядом помещение.

— Это что за на хер? — не сдерживаюсь.

— А… я тут всего немного украсила. Раз уж на время стала твоей сиделкой и Новый год нам придется отмечать вместе... Я привыкла к домашней, новогодней атмосфере.

Мое лицо вытягивается, пока я медленно изучаю сияющую на шторах гирлянду и мишуру, закрепленную над дверью. А еще дурацкие снежинки, свисающие с потолка.

Но кульминацией этого безобразия становится моя сова!..

Сука!..

Не знаю: ржать или рыдать.

— Ты что, трогала мою птицу? — мрачно спрашиваю, внимательно разглядывая разноцветный галстук-бабочку на толстой шее и новогодний, свисающий на морду лица колпак с помпоном.

— А? Да, мы с Аликом успели подружиться. Он клевый!

Альберт пучит желтые шары и изображает из себя святого великомученика.

«Может, я пока в чулане поживу?» — уязвленно гавкает.

«Да щас. Я тут один вывозить должен?»

«Су-ка…»

Отворачивается к стене, обиженно взмахнув помпоном, а я, с опаской посмотрев на Нику, иду на кухню. Не девка, а петарда. Сову незнакомую переодела. Надо же!..

Я в шоке.

Врубив подсветку, проверяю размороженное мясо в тазике и недовольно смотрю на объемный пакет на столе.

— Это что еще такое? — приоткрываю белый целлофан.

— А… Это я за продуктами съездила, — поднимает взгляд от мобильного телефона и улыбается. — Какой Новый год без оливье?

Мрачно наблюдаю за тем, как она неохотно поднимается и подходит ко мне. Выкладывает на стол ветчину, банку с зеленым горошком, яйца, картофель, морковь и свежие огурцы.

— А это зачем?

— В оливье.

— Кто ж его со свежими огурцами делает?

— А с какими надо?

— С солеными… — достаю из холодильника стеклянную банку и тоже ставлю на стол.

— Вот еще! Отстой полный, — фыркает и облизывает губы.

Я за поддержкой обращаюсь к Альберту, но он так и продолжает громко сопеть и смотреть в стену.

Обиделся.

— Что значит отстой? — начинаю спорить. — Классический советский рецепт оливье как раз с солеными огурцами. Свежих в Советском Союзе зимой просто не было.

— Советский Союз? Вам виднее, — закатывает глаза, коза. — Меня тогда еще не было!

— При чем тут…

Осаживаюсь, понимая, что начинаю злиться.

Девчонка-то хорошая. И лекарства привезла, и ухаживала за мной, пока в отключке был. Пусть делает как хочет. Молча наблюдаю, как она встает на цыпочки и тянется за кастрюлей. Моет картошку с морковью, а потом просит включить плиту.

Ника берет разделочную доску и нож. Садится напротив и сосредоточенно вскрывает палку колбасы. Аккуратистка она. Сразу видно — медик.

Я, попивая воду, отмечаю, что у нее красивые ровные пальцы без уже привычного пластмассового маникюра. Как так? Просто ухоженные розовые ноготочки. Даже без лака. Я таких сто лет не видел.