Книга Отец на час. Работает спецназ, страница 21 – Лина Коваль

Губы она накрасила ровным ярко-красным.

В анабиозе провожу какое-то время.

Молча наблюдаю, как Тореодоровна, словно рыба на берегу, хватает воздух и шлепает губами, будто задыхается. Не сразу понимаю: это вовсе не глюк, это я случайно отключил звук. И пусть так было идеально, но приходится воротить голос начальницы обратно.

Жму на перечеркнутый рупор.

- Вы издеваетесь? - глядит на меня горящими глазами.

- Нет, простите.

- Где Маша?

- Вот, - показываю и снова навожу камеру на себя. - Говорю же - спит.

Смотрим друг на друга. Федерика вдруг смущается.

- Я вас предупреждала, что она бывает капризной. - Поправляет волосы.

- Капризная - это когда ребёнок ногой топает, а она орала так, будто ваша средняя дочь привела ее на сеанс экзорцизма.

- Владислав Алексеевич, вы преувеличиваете. Маше четыре года. У нее слабая психика.

- А мне чуть за сорок, а проблемы те же. Плюс бессонница.

Взгляд с экрана становится строже.

- Мне придется ввести штрафы за срыв дисциплины у детей. Это важный момент, который я всегда стараюсь соблюдать.

- Ладно уж. Разберемся.

- И пожалуйста, не опаздывайте за старшими детьми. У меня сегодня ответственное совещание, я не смогу быть на связи несколько часов.

- Не опоздаем.

С Серегой, в период службы за особую любовь к азиатской культуре получившим позывной «Азиат», мы встречаемся в бильярде. От монголоидов у бывшего сослуживца ровным счетом ни-че-го. Высокий рост, косая сажень в плечах, светлые волосы и рыжая борода. Вот такой вот Азиат. Нетипичный.

С горем пополам растолкав ребёнка, несу ее в здание. Она быстро приходит в себя и снова становится той Машей, которую я знал до страшной минуты в раздевалке детского сада.

Взрослой и рассудительной.

Про то, что случилось, не вспоминаем. Цешка, усевшись за стол, деловито смотрит на Серегу.

- Маша, - тянет руку.

- Сергей.

- Плиятно познакомиться, Селгей.

Повернувшись ко мне, спрашивает:

- Можно я посмотлю, что там? - показывает пальцем на стол, обтянутый зеленым сукном.

- Посмотри.

Оба наблюдаем, как она отходит.

- Это чё такое? - морщится Серега. - Нагулял?

- Это по работе.

- По какой ещё…

- Объект. - Открываю меню.

- Ты в «Детский мир» устроился? - он ржет.

- Маш, - игнорирую всяческие насмешки. - Ты что будешь?

Отбросив за спину кудряшки, сообщает:

- Мохито.

- А тебе можно? - удивляюсь.

- Конечно, - прищуривается.

- А поесть? Завтрак ты пропустила… Может, - листаю страницы, - картошку фри?

- Калтошка вледная. Нас мамочка обычно батутом колмит.

- Мощная у вас мамочка, - присвистывает Серега.

- Бль… - тянет Серега, в очередной раз промазав, - ...ютуз, - договаривает, глянув сначала на меня, а затем на Машу.

Киваю одобряя. Новых слов нам в лексиконе не надо. Там уже «очкалик» обосновался. Я и так с этой начальницей без штанов останусь. Увы, не в том смысле, который подразумевает общение хорошенькой молодой женщины и мужчины в полном расцвете сил.

- Как вкусна-а-а-а!... Владь!... - уплетает картошку Маша, сидя на бильярдном столе и болтая вишенками на приспущенных колготках. - Как вкусна-а-а-а, Владь!... - тянется к трубочке, вставленной в пластиковый стакан, и со смачным бульканьем втягивает в себя мохито.

Ну хоть кому-то из Побединских угодил!

- А батут неукусно!... - жалуется она.

- Батат, Маш, - мягко поправляю. - Правильно говорить: батат.