Книга Отец на час. Работает спецназ, страница 31 – Лина Коваль

Судя по голосу, плачет. Я думал, она не умеет. Всегда серьёзная, собранная, будто бронежилетом изнутри затянутая.

- Да отпусти ты меня, уебок! - орет папаша моих подопечных.

За это тут же огребает хороший такой, увесистый подзатыльник и смачный пендель.

Я вырос в девяностых. Тяжелое время, страшное. Правильно говорить, вообще, не вырос, а выжил! В основном на улице, как и все тогда. С раннего возраста четко знал, что и кому говорить можно, а где лучше попридержать язык, чтобы лишний раз кастетом зубы не вынесли.

Маменькиных же сынков вычисляю сразу. У них язык без костей. Несут все и всем без разбора, потому что им ни разу не прилетало в башню монтировкой. И дело тут не в страхе, а в глупости человеческой.

- Влад, хватит, - повторяет Федерика. - Не стоит… марать о него руки.

- Ты серьёзно? - орет мужикоистеричка, с обидой и злостью потирая зад. Обычный. Грязноватый, но это, наверное, уже после нее. Уверен, при ней он намоленный ходил. - Марать об меня руки? Ты семнадцать лет об меня марала не только руки, но и места поинтереснее. Теперь о него мараешь?

Блядь.

Видит Бог, я не хотел насилия на планете.

Размахиваюсь несильно - ему хватило б и без размаха. Хруст челюсти отдается в сердце приятным долгоиграющим перезвоном. Для «хорошего» человека ведь не жалко.

- Да хватит, блядь! - визжит он, обхватив щеку. - Ты кто такой, на хрен?

- Я тот, кто отполирует твой рояль, если ты продолжишь плохо следить за языком. - Потираю руку.

Страдалец отходит на безопасное расстояние. Ощущение, что вот-вот расплачется.

- Я бы тебе ответил, да у меня концерт завтра.

- Пошел отсюда! Я тебя предупредил! - смачно сплевываю ярость ему под ноги и, сжимая гудящую ладонь, указываю Федерике на припаркованный джип. - Посиди. Я сейчас приду…

Убедившись, что горе-папаша смылся, а начальница скрылась в салоне автомобиля, блокирую двери брелоком сигнализации и направляюсь в уборную, чтобы умыться и остыть. Затем расплачиваюсь за стол и беру у бара бутылочку шампанского, которое пила начальница. Буквально на два глотка.

- Держи, - говорю, забираясь внутрь и включая прогрев сиденья. Пусть ее разморит немного. Большим девочкам это полезно.

Опустив сумку на колени, Федерика отпивает шампанское, с опаской на меня смотрит и благодарит.

Пока едем до дома, преимущественно молчит.

В окнах полнейшая темнота, дети спят. Остановившись у ворот, глушу мотор и откидываюсь на спинку кресла.

Хрен знает, почему не выхожу.

И пусть к Жене ехать сегодня не планировал, даже она удивилась, когда я высадил ее с цветами у подъезда и просто вежливо попрощался. Как чувствовал, что в ресторане будет жарко и мерзко.

- Спасибо, - произносит Федерика.

Повернувшись, рассматриваю гордый профиль.

Ну какая она Федя?... Смешно.

- Пожалуйста.

- Ты не думай, Коля не всегда таким был, - словно оправдывается. - Было у нас и хорошее.

- Настоящего мужика видно издалека, - философски отвечаю.

Она награждает меня коротким, колким взглядом.

- Это того, который четырехлетку второй день в детский сад сдать не может?

- Хотя бы… Я же сказал: у Маши живот болел. И на настоящего вроде тоже не претендую. Чай не ангел. С прибабахом. Сам знаю.

- Я прошу прощения, - громко вздыхает начальница. - Просто… - качает головой и ещё раз прикладывается к стеклянному горлышку.