Книга Предать нельзя Любить, страница 38 – Лина Коваль

По всей видимости, я бледнею на глазах, потому что сильная рука подхватывает меня под локоть и успокаивающе поглаживает нежную кожу.

— Трясёшься как воробушек, Ари, — склонившись к уху, хрипло шепчет Арсений и ведет горячими губами по моей щеке.

Боже.

Я с ног до головы покрываюсь сантиметровыми мурашками. Меня словно из стороны в сторону бросает.

Ари.

Ари.

Так меня никто и никогда не называл.

В детском доме величали Аринкой, иногда Заразой. Тёма почти всегда зовёт Кисулей. Виктор Андреевич просто Ариной или Аришей.

А Ари?!

Мне нравится, как это звучит именно его бархатистым голосом. Нежно и волнующе. Сексуально.

— Мама в очередном путешествии. Не переживай. У тебя будет отдельная спальня. Правда, ванная комната общая. Это ничего? — с улыбкой спрашивает бывший Дракула.

Он такой приятный, что я его давно разжаловала.

Всё больше глядя на него, я испытываю умиление и желание, а не страх и благоговение.

— Общая ванная комната? Потерплю как-нибудь, — пожимаю плечами.

Надеюсь, он не будет расхаживать по квартире полуголым? — думаю про себя и усмехаюсь, потому что с одинаковой силой я на это и рассчитываю.

— И зачем я нужна была здесь? — непонимающе справляюсь, когда мы выходим из здания Черемушкинского районного суда.

На улице просто замечательно тепло и солнечно для конца лета. Вообще, мир сегодня необыкновенно яркий и вкусный.

Ощущение счастья не покидает с самого утра.

Мы пробыли в здании суда ровно пятнадцать минут, которые я лично просидела на стуле возле одного невзрачного кабинета. А когда мой начальник вернулся, незамедлительно потащил меня к выходу.

— Для чего? — повторяю вопрос, кусая губы.

Арсений неспешно проходится взглядом по моей молочной полупрозрачной блузке, заправленной в узкую серую юбку, ногам, обутым в бежевые шпильки, а затем его лицо озаряет мальчишеская улыбка.

— Это какой-то отдельный личный вид наслаждения, таскать тебя всё время за собой, моя маленькая двоечница, — невозмутимо произносит и добавляет: — Еще сам не разобрался.

Недовольно отворачиваюсь и тоже гашу невольную ухмылку. Долинский — хитрый жук. Всегда знает, как ответить так, чтобы у меня под ложечкой засвербило.

— Ты… сказал, что мы едем на три дня. У нас еще будут дела в суде?

— Не-ет, — говорит он, собственническим жестом приобнимая за талию. — Будем показывать твою необыкновенную красоту Москве, Плевако.

Закатываю глаза и застенчиво их отвожу.

Его рука обжигает кожу на пояснице и волнует кровь.

Я вторые сутки практически полыхаю.

Арсений все время до меня дотрагивается. Словно испытывает на прочность мои нервные влюбленные клетки. А сегодня утром, когда я выходила из ванной комнаты, снова поцеловал.

Ну что он за человек!?

— Давай заедем, переоденемся для вечера, Ари? Хочу тебе кое-что показать здесь симпатичное. Не такое, как ты, но всё же…

Мои щеки алеют от того, насколько приятно и волнующе. За мной никто и никогда в принципе не ухаживал, а уж получать такие откровенно восторженные комплименты от взрослого опытного мужчины — вообще в новинку.

— Как скажете, босс, — склоняю голову набок и исследую темно-синий строгий костюм, контрастирующий со стандартной белизной рубашки. — Только будет небольшое правило для вас.

— Правило? — иронично поднимает бровь и крепко сцепляет наши ладони за моей спиной. — Наглеешь на глазах, малыш.