Книга Предать нельзя Любить, страница 40 – Лина Коваль

— Спасибо тебе, — говорю, когда чувствую его приближение сзади и оказываюсь в кольце сильных рук.

Откидываю голову на мужское плечо, просто не могу сдержать предательских слёз. Для девушки вроде меня вся эта роскошь — слишком.

— За что? — спрашивает Арсений, прижимаясь всем телом.

Мы словно одно целое в огромном чужом мегаполисе.

Москва навсегда останется для меня красивой сказкой, которую создал мужчина, в которого я влюблена. Господи, как хорошо, что я остановилась и не смогла его предать…

— За всё это спасибо, Арсений. Весь день чувствую себя как минимум Золушкой.

— У тебя есть злая мачеха? — шутливо трется носом о мою шею.

Горько усмехаюсь. Скорее, отчим… И он незлой, конечно. Просто сложный человек.

— У меня есть платье, туфельки и… прекрасный принц!

Его ладонь, поглаживающая мою талию, замирает. Арсений тяжело вздыхает и одним движением разворачивает меня к себе. Я снова в туфлях на высокой шпильке, другой обуви, кроме кед, у меня с собой не оказалось. Но даже так, я едва достаю Долинскому до подбородка. Поэтому задираю голову и смотрю в темнеющие глаза.

— Я не принц, Ари, — произносит слишком серьезно. — Не идеализируй меня.

— Ты идеальный, — бешено мотаю головой. — Ни за что не поверю в обратное.

Уголки жестких губ подрагивают и мне хочется их поцеловать, но я не решаюсь.

— Порой ты заставляешь испытывать угрызения совести за то, что я всё это затеял, — мрачно выговаривает он, превращая легкие до этого объятия в безжалостный хомут.

— Но почему?

— Ты слишком наивна.

Лихорадочно сглатываю ком в горле, потому что это вообще не комплимент. Из его уст моя наивность звучит как абсолютнейший недостаток и то, с чем непременно надо бороться.

— Это не так, Арсений. Я взрослая, — возражаю, сама не понимая, как по-детски это слышится.

Он смотрит на меня так, что каждая клеточка тела с ума сходит. По нему. По его рукам и губам. По невозмутимому лицу. Я с катушек слетаю и падаю в бездну под названием "Арсений Долинский".

— Взрослая?! — его руки опускаются на мои ягодицы и грубо сжимают шершавую ткань платья.

— Да-а, — выдыхаю ему в рот.

— Тогда у меня есть для тебя предложение, от которого ты можешь отказаться только один раз…

Отказаться? — размышляю про себя. Боюсь, я просто не в состоянии это сделать. Даже Тёма, мелькающий перед глазами, меня не останавливает.

Я, оказывается, практически Иуда.

— Я согласна, — произношу живо и тянусь к серьезному лицу, словно цветок к солнцу.

— Дурочка, — выплевывает Арсений и захватывает мои губы. Целует впервые жестко и безжалостно. Словно с цепи срывается, наказывая. — Даже не спросила, что я хочу предложить.

— Мне это не важно, — пищу в ответ, немного отстраняясь. — Я… люблю тебя.

Широкие плечи каменеют под моими ладонями.

— Поэтому и дурочка. Ты меня совсем не знаешь, — светло-синие глаза мерцают. — Господи, откуда ты такая вообще взялась на мою голову?

Целует еще, но на этот раз гораздо нежнее и трепетнее. Обводит языком дрожащие губы, чуть прикусывает подбородок. Трется щетиной о нежную кожу и несколько раз сжимает ягодицы.

Моя податливость словно имеет на него обратный эффект, превращает в варвара. Внутри пожар разгорается, но мы ведь здесь не одни.

— Пойдем, поужинаем, Ари, — тянет за руку Арсений в сторону нижней палубы. — Нам надо успокоиться и поговорить.