Книга Неверная жена, страница 35 – Лина Коваль

Снимаю упаковку и облизываю конфету. Во рту становится приторно. Откидываюсь на покрывало и замираю. Прямо перед глазами звёздное небо нависает, заколдовывая своей красотой. Протягиваю руку, чтобы дотронуться до мерцающих огней, но они раз за разом ускользают, словно неуловимые мотыльки.

— Невероятно, да? — говорит тихо Матвей, закидывая руки за голову.

— Это необыкновенно, — произношу заворожённо. — Кажется, небо сейчас упадёт и раздавит нас.

— Я прикрою, — ласково обещает. — Ты когда-нибудь слышала про двойные звёзды?

— Это как? — разворачиваюсь к нему, подкладываю ладони под голову и любуюсь гордым профилем. Перекатываю языком клубничную конфету во рту.

— Я, наверное, не по-научному скажу, сделай скидку танцору. Это звёзды, связанные гравитацией, с одним центром притяжения.

— Хм-м… интересно.

— Они разные бывают. Практически одинаковыми или абсолютно непохожими, отличаться массой и размерами. Случается, что две звезды находятся бок о бок, но они друг к другу никак не относятся. И центр притяжения разный. Рядом! Но никто, чужие! Смекаешь?

— Понимаю, — шепчу.

Ох, как понимаю.

— А те звёзды, с которыми они связаны вообще в другом месте, — тихо заканчивает мысль.

Он тоже поворачивается и обнимает меня левой рукой. Между нашими глазами не больше пятнадцати сантиметров. Его горячее дыхание легонько обдувает мои горящие щеки.

Тихо смеюсь.

— Ты всем здесь это задвигаешь, да?

— Я ни с кем здесь не был, кроме тебя, — говорит серьёзно.

– Так я и поверила, — снисходительно смотрю на него.

— Не хочешь — не верь.

Обижается и снова укладывается на спину.

Вдыхаю влажный ночной воздух и перевожу взгляд на небосклон.

— А я верю в то, что, когда люди умирают, они превращаются в звёзды. Ты можешь любоваться на них издалека, можешь даже попробовать дотянуться. Но в жизни не дотронешься.

— Пиздец, — произносит он сдавленно и вздрагивает.

— Когда папа умер, я часто смотрела в небо, чтобы найти его звезду, — пожимаю плечами. — Представляла, как он со мной разговаривает.

— Чушь это всё, — говорит Матвей резко. — Тебе так было легче.

— Возможно, — соглашаюсь. — Я просто скучала по нему. Сильно. Зачем тебе это все рассказываю?

— Говори.

— Мы с ним были не очень близки. Знаешь, он из тех отцов, что всегда на работе. Главное, обеспечить семью. Когда уехала учиться в восемнадцать, мы даже не созванивались. Общались через маму. А когда он внезапно умер, — на глаза накатываются слезы. — Я вдруг поняла, что всё. Поздно. Поэтому и придумала себе сказочку про звезду.

Матвей задерживает дыхание. И тяжело сглатывает воздух, выдыхая, словно комок внутрь проталкивает.

— Что с тобой? — удивляюсь.

Резво разворачивается ко мне, нависая сверху.

— Всё нормально. Дай попробую. — хрипло произносит, хватая у меня конфету. Откидывает её и целует жадно, забирая сладкий вкус с языка. Наглая рука закрадывается под толстовку и сжимает через футболку грудь, выбивая протяжный стон из моего рта.

— Вкусно, — шепчет, облизывая губы.

— Матвей, — останавливаю. — Секса у нас больше не будет.

— Конечно, не будет, — улыбается. — Я тебе не дам.

Заливаюсь смехом, обнимая его за плечи, и расслабляюсь. Снова ухватываюсь за выступ, чтобы пересидеть немножечко.

— Любишь его? — спрашивает как-то устрашающе.

— А ты её? — дерзко смотрю ему в глаза.