Книга Моя Мия. На осколках первой любви, страница 118 – Лина Коваль

— Умничка, — хвалит Мирон.

Подхватывает моё дрожащее тело на руки и разворачивает, чтобы упереть в стену напротив той, над которой я трудилась. Увеличивает темп и через пару фрикций замирает, громко дыша. Кончает, вминая меня в прохладную поверхность.

— Боже, — стону, утыкаясь в крепкую шею.

Я будто воздушное облако проглотила. Такая лёгкость внутри, что хочется не дышать. Но вместе с эйфорией от оргазма возвращаются и мысли, которые тревожат со вчерашнего дня.

— Люблю тебя, — проговаривает Мир на выдохе.

Нежно целует моё плечо и гладит влажную кожу на спине.

— Это хорошо, — проговариваю немного отчаянно и сглатываю скопившийся ком в горле. — А как там, кстати, Милованова?..

Тело подо мной напрягается, а Мирон вдруг сжимает мою талию до хруста и медленно тянет:

— Блядь…

— Что-то не так? — уточняю. — Ты не думал, что я узнаю?..

Получается немного ядовито, но Мирон, как обычно, не обращает на это внимания. Он вообще никогда на меня не обижается и не кричит. Максимум поворчит под нос ругательства, как сейчас. В этом он похож на своего отца. Они с Юлькой вообще странно разделились. Мирон особенно с тем, как взрослеет, становится похожим на дядю Андрея — такой же сдержанный и спокойный, а Юлька — копия тетя Настя — взрывная и, к сожалению, часто попадает в неприятные ситуации.

— Не стал тебе рассказывать, чтобы не расстраивать, — произносит Мирон без малейшего чувства вины, и я усмехаюсь.

— Даже оправдываться не будешь?

Любимый мужчина заглядывает в мои глаза. Сначала на его лице мелькает досада, а затем оно на долю секунды становится другим: злым и чужим.

Словно я виновата, что только ленивый на этой неделе не скинул мне его фото, красующееся в аккаунте Миловановой.

— А тебе нужен мужик, который будет оправдываться? — спрашивает грубовато.

Закатываю раздражённо глаза.

— Ммм, — тяну, покрепче вжимаясь в сильное тело. Он всё ещё во мне и это… противоестественно — препираться в таком состоянии.

Мы что, ругаться собрались? Из-за его бывшей девушки?

Верю ли я, что он мне изменяет? Конечно, нет. Иначе зачем всё это? Если бы Громов хотел быть с Ладой, он бы не сорвался зимой в Москву, чтобы расстаться. Но оставить эту «встречу века» без внимания, я тоже не могу

— И как посидели? — спрашиваю излишне спокойно.

— Блядь, я ни с кем не сидел. Это вышло случайно.

— Ясно, — произношу тихо. — Поставь меня на пол. Пожалуйста.

Прозрачные глаза темнеют. Жаль, что на этот раз не от страсти и мне вдруг становится холодно, когда я действительно оказываюсь на полу.

— Спасибо.

Натягиваю трусы и комбинезон, поправляю топ. Украдкой наблюдаю, как Мирон приводит себя в порядок и уходит в ванную, из которой доносится шум воды.

— Есть хочу, я с аэропорта сразу сюда, — говорит он отстранённо, когда заходит в комнату обратно.

— Хорошо, — пожимаю плечами.

Мою быстро руки от краски, и мы спускаемся в столовую.

— Добрый день, — здоровается Мир с мамой и папой.

Я неловко улыбаюсь. Надеюсь, мы вели себя тихо.

— Добрый, — отвечает папа, осматривая наш внешний вид, и обращается ко мне: — Ты уверена, что разукрашиваешь только стену?

— Стену, пап, — смеюсь и отправляюсь на примыкающую к столовой кухню, чтобы раздобыть еды для человека, который встретился в московском ресторане со своей бывшей девушкой и забыл предупредить об этом меня.