Книга Мой Однолюб. В его сердце другая, страница 22 – Лина Коваль

— Я с ней не спал, — произносит он тихо.

— Соболезную…

— Не спал. И вообще, ни с кем…

— Тем более, соболезную, — усмехаюсь.

— Эй… я имею в виду здесь… в отеле, — возмущается он, прижимаясь ко мне разгоряченным торсом.

Если обычно его тело кажется кипящим, то сейчас вообще бурлит огнём. И меня заставляет гореть… Мужские пальцы жадно стискивают талию.

— Мне все равно, Вань.

Бьюсь об заклад, мы оба понимаем насколько то, что я говорю — неправда.

Пытаюсь вырваться, но Соболев только скучающе наблюдает за моими жалкими потугами и морщится:

— Уймись, Малифисента.

— Малифисента?..

— Ага, злобная фея-королева, драконившая Аврору, — весело произносит, жарко целуя меня в щеку.

— Да иди ты, — вспыхиваю, всё же вырываясь и незамедлительно продвигаясь наверх.

Сразу возле лестницы сталкиваюсь с Юрой, который возбужденно делится эмоциями от погружения со всеми присутствующими.

— А вы чего здесь скучаете-то, как пенсионеры? — громко спрашивает Костик, подступая ко мне сзади. — А ну быстро в воду.

Прохладная ладонь мягко бьёт меня по спине, и я, черт возьми, теряю равновесие. Падая, истошно кричу и ищу глазами единственное своё спасение — Соболева. Последнее, что вижу — то, как грубо Ваня отталкивает парня и, скинув телефон из кармана шорт, не задумываясь ныряет в бездну прямо за мной.

Такая прекрасная, лазурного цвета вода изнутри черная…

Черная, холодная и страшная.

От испуга теряю первые секунды, самые важные для спасения. Камнем отправляюсь ко дну, а когда инстинкт самосохранения просыпается, оказывается уже поздно. Толща воды над головой слишком плотная.

Света всё меньше, как и сил.

Пытаюсь выбраться, беспорядочно перебирая руками и ногами. Воздуха в легких все меньше, в голове шум, легкие сокращаются, требуя воздуха.

Требуя жить.

Паника внутри купирует остатки здравого смысла, и я сдаюсь. Сдаюсь именно в тот момент, когда приходит помощь — сильные руки, метр за метром вытягивающие моё тело на поверхность.

Глазам становится всё ярче. Вцепляюсь мертвой хваткой в Соболева.

— Тая, — орет он, когда мы оба выплываем. — Ты меня зарежешь своими ногтями, полегче.

Пытаюсь вдохнуть, но не получается. Закашливаюсь до поступающей тошноты, но хватку не ослабляю. Зацепляюсь за тело Соболева ещё и ногами, стараюсь не повредить кожу на плечах.

— Ну пиздец, — ругается он, пытаясь плыть в сторону яхты.

Пока забираюсь, больно ударяюсь рукой об настил. Вскрикиваю.

— Всё нормально?

— Да, — хриплю в ответ. Юра с Костей помогают нам окончательно выбраться из воды. Последний повторяет одно и то же, извиняется, но Соболев молчит, и я помалкиваю. Девчонок вообще не замечаю, не до того. А потом и вовсе отключаюсь.

Видимо, так срабатывает психика. Очухиваюсь от легких пощечин.

— Ну, ты чего? Испугалась, Тай? — спрашивает Ваня, нависая сверху. — В воде ведь молодцом держалась. А сейчас что расклеилась?

Быстро окидываю взглядом узкую каюту и слабо пытаюсь от него отодвинуться. Соболев горячий как печка, а мне будто снова воздуха не хватает, как там, на глубине. Черной и пожирающей. Я теперь это чувство никогда не забуду. Будто всё. Конец.

— Я… плавать не умею, Вань, — отзываюсь всхлипывая.

Светлые брови недоверчиво приподнимаются.

— Да ладно? А ты об этом кому-нибудь говорила?

— Этим твоим, ханты-мансийским…