Книга Развод. Игра на выживание, страница 116 – Лина Коваль

Слышу тяжёлые шаги, следом как скрипят двери и в трубке наконец-то образовывается тишина.

— Ты где? В гостинице уже? — спрашиваю, потирая пальцами кожаный руль и поглядывая на замерший светофор.

— Нет, пока. По делам ещё мотаюсь.

— По каким делам, Дань? Вечер…

Он трудно вздыхает.

— Потом расскажу. Не по телефону, окей?

— Ладно, — слышу, как затягивается очередной сигаретой. — Хватит курить.

— Это последняя, — как обычно отвечает муж.

В голосе чувствуется лёгкая улыбка. Мои уголки губ тоже летят наверх.

Люблю и дико скучаю. До трясучки…

Предстоящая ночь без него кажется пыткой.

— У вас как дела? — спрашивает Богдан. — Дома уже?

— Нет…

— Папа, мы к Жанне в гости едем, — кричит Маша с заднего сидения.

— К Жанне? — повторяет муж. — Я думал, вы не общаетесь совсем.

Сжимаю руль и передёргиваю плечами.

— Мама позвонила, дети услышали и напросились. Я не смогла им отказать.

— Ясно…

— Дань… — хмурюсь.

— Это твои родители. Я всё понимаю, Ян.

— Правда? — с надеждой в голосе спрашиваю.

— Ну, конечно. Позвони, как будете дома, хорошо?

— Ладно. Целую тебя.

— Целую, — хрипло выговаривает. — Скоро буду. Не грусти, чудо.

Закинув телефон в сумку, продолжаю улыбаться как чокнутая первокурсница.

Чудо.

Это давнее прозвище приятно укладывается на сердце.

В отличном настроении всё-таки добираемся до родительского дома. Дети тут же выскальзывают из машины и несутся внутрь. Я же спокойно забираю сумочку и запахнув как следует пальто, невозмутимо иду к крыльцу.

— Мам, привет, — кричу, как только оказываюсь в прихожей.

В воздухе чувствуется дорого́й аромат.

Что-то вроде сандала с запахом натуральной кожи. Цена — целое состояние, наверняка. Тут же приближаюсь к резному комоду, чтобы глянуть какой именно фирмы интересный стеклянный диффузор с аромапалочками и останавливаю себя. Практически бью по рукам.

Чёрт побери.

Я же обещала больше никогда не тянуться за ними, чтобы соответствовать. Просто приду в магазин и выберу свой аромат, который будет подходить только нашему дому, только нам.

Кивнув само́й себе, зависаю возле зеркала, изучая свой внешний вид.

А когда мама появляется в прихожей и произносит первую фразу, закатываю глаза:

— Яна, ты что-то поправилась.

— И тебе привет, мам, — повторяю.

— Нет, ну правда, — она склоняет голову и подозрительно щурится.

Ещё раз рассматриваю себя в отражении.

И правда, вес, который ушёл вместе с Богданом, возвратился с ним же.

Усмехаюсь.

Но беспокоит другое, кожа бледновата. Это странно, потому что обычно у меня отличный цвет лица. Такой, что все косметологи завидуют.

— Пойдём, — тянет мама меня за руку. — Вместо хлеба поставлю на стол гренки.

— Да не ем я хлеб, — морщусь. — А дети где?

— К деду в кабинет убежали. Я их позже ужином накормлю, пусть поиграют в детской. Мы её зря делали, что ли?

— Хорошо, — поджимаю губы. — Как вы здесь… вообще?

Озираюсь по сторонам.

Ничего не изменилось. Здесь всё так же, как и в детстве, хочется непременно выпрямить спину и приподнять подбородок.

Человек может считать себя максимально взрослым и самостоятельным, но всё это его понимание как карточный домик рушится, стоит только снова оказаться в родительском доме и вспомнить прошлое.

Возможно, со временем это проходит.

— У нас всё хорошо, по внукам вот скучаем, — мама жестом приглашает меня за стол.

— Могли бы приехать, — замечаю, разглядываю наполненные тарелки и хватаю лёгкую закуску с красной рыбкой.