Книга Развод. Игра на выживание, страница 3 – Лина Коваль

Пара смс. На день рождения и Новый год. Такие же бездушные, как от оператора сотовой связи.

Но когда возвратился, в первый же день объявился на моём пороге с букетом белых роз. А уже через полгода, несмотря на запрет родителей забрал меня к себе.

Так началась история нашей семьи. Семьи Соболевых.

Спустя десять лет у нас есть дочь с сыном, огромный дом и городская трехкомнатная квартира. А еще целая груда многолетних обид, в которую мы собственноручно закопали наш брак.

Судорожно взвешиваю и перекладываю мысли в голове из стороны в сторону. Примеряю в воображении эту девушку к любимому мужу. Зачем-то представляю их в постели. Обнаженными, разгоряченными.

Боже. Боже мой.

Сердце замирает. Мой Богдан и она?! Серьезно?!

Еще раз изучаю снимок. Блондинка стоит довольно близко, они явно знакомы.

Эмоции настолько глубокие, что я не замечаю, как с кухни возвращается муж.

— Я подумал, — первое что говорит и останавливается напротив.

Поднимаю на него стеклянные глаза.

— О чем? — непонимающе спрашиваю.

— О том, что я хреновый муж.

— Я так не говорила, Богдан, — мотаю головой и усмехаюсь.

Снова ничего не понял.

— Она красивая, — тихо шепчу, вкладывая в его руки телефон.

— Кто блд?! — рычит муж и снимает блокировку с экрана.

Закрываю глаза руками, чтобы не видеть, как ломаются черты его лица. Я всегда утверждала, что сразу пойму, если у него кто-то появится. Отчего-то казалось, что в этот момент непременно что-то должно незримо поменяться. Даже его запах…

— Не неси чушь, Яна. Это просто левая телка.

Наверное, так и говорят женам, прикрывая любовницу? Да?

Внутренности опаляет жаром, а я не в силах остановить богатое воображение. В голове только одна картинка — мой Богдан с другой. Конечно, до меня у него были девушки, но я всегда предпочитала об этом забыть.

— Не истери, — говорит он, нависая сверху. — Я не собираюсь оправдываться.

— Конечно, — разочарованно вздыхаю. — Кто я такая?!

— Это. Просто. Левая. Телка. — отчетливо втаптывает в мой мозг каждое слово.

— Матери это своей расскажи. Она точно поверит, — впечатываю в ответ, секунду погодя осознавая как низко себя веду.

Всем давно известно, что у Анатолия Юрьевича, отца Богдана есть вторая семья. Даже внебрачная дочь имеется. Кате недавно исполнилось пятнадцать.

— Сука, Шацкая. Какая ты сука!

Моя девичья фамилия на устах мужа — признак крайней стадии гнева.

— Да пошел ты, — сла́бо шепчу в ладони.

Задираю на него глаза, полные слез и разочарования.

— Тысячу раз говорил. Не трожь мою мать, — с отвращением выплевывает, а потом с ненавистью опрокидывает со столика раритетную вазу, подаренную на юбилей свадьбы, и рамку с семейной фотографией. По полу расходятся острые осколки, которые, кажется, добираются до самой души.

Качаю головой. В разбитой фоторамке на полу мы и наши солнышки. Восьмилетняя Маша и пятилетний Иван. Как он мог проявить такое неуважение даже не ко мне, а к собственным детям?!

Совсем охамел.

— Так разведись со мной, Соболев? — прыскаю ядом.

— Так и сделаю, — говорит Богдан и уходит в сторону лестницы.

Часы в гостиной пробили три ночи, а сна ни в одном глазу.

Будто видеопленку прокручиваю ссору с мужем, который на удивление даже в гостевую спальню не ушел. Просто принял душ, лёг в постель и отвернулся. Усиленно делает вид, что спит.