Книга Развод. Игра на выживание, страница 68 – Лина Коваль

— Нет, — нервно смеюсь. — Я же там ничего не понимаю.

— Ну ты себя со счетов-то не списывай. Я всегда Богдану говорила, Яна у нас умная, как вообще тебя выбрала, простолюдина, не понимаю.

Качаю головой. Манера Юлии Сергеевны говорить о сыне всегда приводит в смятение. То чувство, когда говорит она, а стыдно мне.

— Не забывай про нас, стариков. Не чужие ведь. РазвОдитесь вот, не получилось, я уж в это вмешиваться не буду. Да и Богдан запретил. Мы люди простые, неровня твоим родителям, но к тебе всегда старались относиться по-человечески.

— Знаю… Юлия Сергеевна, — голос садится, и я хриплю от волнения. — Хочу попросить у вас прощения за всё. Если обидела вас, а я точно обижала, сама знаю. Простите, пожалуйста.

— Да брось. Мы чай тоже неидеальные с отцом. И язык как помело́ под этим делом, сама знаешь.

— Как там Анюта? Динка? — спрашиваю с облегчением.

— Дочь лечится. Бог даст, выкарабкается. Клиника славная. Москва ведь, столица. Динка, — чуть отдаляется. — Динка-засранка вон сидит, кашу точит с утра. Нормально всё. Сопли только замучали.

— Сопли? — кружу взглядом по лобовому стеклу. — Промывайте почаще, чтобы в кашель не ушли. И мне звоните, если что… вдруг помощь нужна, сами же сказали, не чужие.

— Ой, спасибо, Яночка. Пока всё хорошо, а там поживём — увидим.

— Ладно, тогда до свиданья? — робко спрашиваю.

— Пока, дочка, — отвечает свекровь тепло. — Да, кстати… Богдан вечером должен заехать, может, отпустишь Ванюшку с Машуткой к нам? Я соскучилась, да и Дине повеселее.

Первая реакция — отказать. Это что — то природное, материнское. К тому же, боюсь, что дети заразятся от племянницы.

— Конечно, без проблем, — отвечаю, погасив внутри эмоции. — Пусть Богдан заедет или отправит водителя, как обычно.

— Водителя, — ворчит Юлия Сергеевна недовольно. — Прям барин стал.

Горько усмехаюсь и отключаюсь.

Ещё минут десять сижу в машине, чтобы свыкнуться с новой реальностью.

Сложно поверить в то, что это действительно происходит со мной. Здесь и сейчас. Мой муж поедет к своей маме с нашими детьми.

А я останусь дома.

И так теперь будет всегда.

Подъезжая к зданию суда, меня знатно потряхивает.

Прошедшие дни были наполнены заботами о детях и первыми рабочими днями.

Не скажу, что мне легко, но я достаточно быстро влилась в коллектив и пытаюсь вникать в жизнь нашего центра, чтобы понять, как всё устроено изнутри. Пока получается неплохо. По крайней мере, по словам Каролины и коллег. Их, кстати, немного. Два куратора Тома и Аурика, штатный семейный психолог Алексей Геннадьевич и приходящий юрист, с которым я пока не познакомилась.

Вре́менные обитательницы нашего центра… разные. В большинстве своём малоразговорчивые и печальные, чего не скажешь о детях, которые носятся с утра до вечера по коридорам. После этого шума, мои двое сорванцов, кажутся тихими и чересчур спокойными.

Дома я отдыхаю.

Дом — моя отдушина.

На парковке уже ожидают Долинский со своей неизменной помощницей. По тому, как мой адвокат снимает руку с её поясницы, понимаю, что их отношения вышли за рамки рабочих.

Интересненько. Хоть у кого-то всё хорошо.

— Добрый день, Яна, — говорит Арина, ослепительно улыбаясь. — Выглядите так, что я бы точно не стала с вами разводиться.

— Арина, — раздражённо закатывает глаза Долинский и кивает в сторону здания. — Яна, ты помнишь, о чём мы разговаривали по телефону?