Книга Прививка от невежества, страница 154 – Сергей Анатольевич Соболенко

— Привет, но почему шпион? — стараясь как можно веселее, ответил я.

— Хорошо, пусть разведчик, — жестко сказал азиат.

— Да вот, проведать пришел, — уже насторожено пробормотал я.

— Меня что ли? — притворно удивился мастер. — Присаживайся, — с опозданием предложил Искен.

Я сел напротив азиата, уперевшись спиной в стену. Он задыхался больше, чем обычно, было такое впечатление, что в Чуйской долине закончился опий. “Странно”, - подумал я. Передо мной сидел человек с опасной для жизни абстиненцией.

— Тебе помочь, Искен? — предложил я.

— Я сам себе могу помочь, — хрипло, с дрожью в голосе, произнес азиат.

На него было тяжело смотреть — дрожащий, весь в поту, как будто искупался в одежде, казалось, еще немного и мусульманин умрет.

— Смотри, ученичок, это первый, — хмыкнул азиат.

Между нами было максимум метра три, кан был широкий, на полкомнаты от стены к стене, в одну упирался я, в другую Искен. Раздался стук, от которого вздрогнула стена, через мгновение дошло, что одежда над правым плечом приколота к ней. Я медленно повернул голову и посмотрел, клинок торчал по рукоятку. И тут же нервно рассмеялся, Искен не поднимал руки — нож, казалось, вылетел сам.

— Ну, по крайней мере, веселые к нам еще не приезжали, — прохрипел почти умирающий азиат.

— Второй показать? — спросил мастер. — Может, что и увидишь.

— Покажи, если получится, — предложил я. А что было делать? Злить, наверное, не стоило, плакать разучился в тайге. Я прекрасно понимал, что в этом состоянии ему промахнуться ничего не стоит. Мне оставалось только одно — рассмотреть хотя бы технику броска, тем более, что подобного никогда не видел.

— Не переживай, лекарь, получится, — заверил меня азиат.

И тут я увидел: по азиату прошла едва заметная волна, закончилась она в правой руке, которая открытой ладонью накрывала два клинка. При таком абсолютно правильном движении Искену осталось только сжать один из них и проконтролировать направление, вовремя разжав руку. Клинок вырвался из кулака и вонзился у меня над головой так, как будто его плотно прижали к черепу, а потом вбили молотком. Я был уверен, что мастер приколол прядь моих волос.

— Не жмет? — поинтересовался азиат.

— Немного есть, — честно признался я.

Дверь с грохотом отворилась, в комнату ворвалась Саша. Она перевернула стоящий на кане столик и уткнулась лицом мне в грудь. “Следующий будет мне в лоб”, - с уверенностью решил я.

— Не нужно, ада! — закричала она, и крик, отразившись от клинков, зазвенел в моих ушах.

— Кому не нужно? — хрипло прокричал ей в ответ Искен.

— Я люблю его, ада.

То, что это конец, сомнений не было. Стена снова вздрогнула, я напряженно пытался понять: куда Искен воткнул мне клинок. Время шло, больно не было, и тут я захлебнулся испугом. “Наверное, он убил дочь, — озноб пробежал по всему телу. — Конечно, разве такое прощают мусульмане”. Я потихонечку попытался отстранить прижатую к груди голову Саши, но почему-то не смог. Открыв глаза и оглядевшись, я все понял, одна из ее тоненьких косичек была приколота клинком к моей одежде и стене.

— Ну что, парочка? — просипел выдохшийся от напряжения азиат. — Выбирайтесь, поговорим.

Саша тихо заплакала, сильнее прижав к моей груди лицо, потом правой рукой перерезала о клинок косичку.

Мы вдвоем, опустив глаза в кан, сидели перед Искеном. Три клинка по-прежнему торчали в стене.