Книга Рецепт от безумия, страница 56 – Сергей Анатольевич Соболенко

Держи, снайпер! — Я протянул деду два покореженных ствола Дел взял остатки ружья трясущимися руками.

А теперь — все в дом, ублюдки! Сегодня я с матерью покидаю ваше гостеприимное гнездо. Скажите спасибо, что не сжег его!

Больше своих дедушку с бабушкой я не видел никогда в жизни. Потом через огород я направился к матери. К ней тогда еще не вернулась кипучая энергия. Она была жалкая, испуганная и податливая.

Собирайся, — сказал я. — Мы сейчас же уезжаем отсюда.

Куда? — испуганно спросила мать.

К твоей матери, — ответил я.

Но, Сереженька, — возразила мне мать, — о чем ты говоришь? Ведь у нее одна комната. Да и живет она в коммуналке. Ты хоть знаешь, что это такое?

Узнаю! — ответил я. — Не оставаться же в этом гадюшнике! Да и не получится остаться. Я с дедушкой немножко поругался.

Ты?! — поразилась мать. Но ведь это была мать. Взглянув на меня, она сразу все поняла, чего не смогли сделать ни дедушка, ни его мудрые гости.

Наконец-то! — вскрикнула мать. — И давно это с тобой? — поинтересовалась она.

— Лишь бы надолго, — мрачно ответил будущий девятиклассник.

— Собираюсь…

В восьмом классе у меня появилось много друзей и обожателей, так что организовать грузовичок ничего не стоило. Много злости накопилось в этом странном восьмикласснике… Я попросил шофера проехать через огород и пару оставшихся клумб. Он страшно удивился, но, честно говоря, сделал это с удовольствием. Заложен какой-то непонятный секрет в этом удивительном создании — Человеке.

В окнах мелькали физиономии уже не гуляющих, а прячущихся гостей.

Забросав в грузовик жалкие пожитки, я взял здоровенный дедушкин портрет, почему-то висевший у нас на самом видном месте, и вернул его оригиналу, вышибив двойную раму в окне. Я уезжал с того места, в котором родился, с места, в котором выжил, в котором вырос, с места, в котором потерял отца, деда и бабушку… Уезжал оттуда, где покалечили мать и мою душу. С места, где меня любил один-единственный человек — презираемая мною, непонятая женщина. Уезжал оттуда, где не любил никого. Это было прощание с детством. Меня никто не делал ни жестоким, ни злым. Я не попал ни под чье влияние. Я попросту никому не был нужен.

В этот же день вечером нас принимала коммуналка и тихонькая, всеми любимая и уважаемая инфантильная бабушка. Она все поняла с первых слов, тихонечко поохала. День был воскресный, и забивающие козла соседи дружно ринулись помогать нам разгружаться. Их удивила скромность скарба, мужчин еще более удивила привлекательность моей мамы. Ну, а молодое поколение радостно, но, как и положено, настороженно воспринимало меня.

Коммуналка оказалась действительно потрясающей вещью: длиннющий коридор, с левой и правой сторон двери махоньких комнатушек, в которых ухитрялись размещаться чуть ли не по двадцать человек. В конце этого коридора была небольшая кухня и туалет с ванной.

Может быть, где-то и были дружные коммуналки. Сейчас очень часто и с удивлением я натыкаюсь на телепередачи, где какой-нибудь сумасшедший старикашка или старушка сетуют, буквально плачут, что живут они одиноко и даже не знают, как зовут соседей. И, горестно вздыхая, вспоминают, как все дружили, как все вместе праздновали… Может быть, я не прав, мне ли судить? Может быть, где-то и были когда-то такие волшебные чудо-коммуналки? Но для меня коммуналка и гражданская война — абсолютно одинаковые понятия. Я бы вообще, прежде чем выпускать в жизнь школьника, посылал его на практику на пару месяцев в коммуналку. Там становишься мудрецом. Одним словом, пожив в коммуналке, начинаешь искренне и неподдельно завидовать знаменитому герою Даниэля Дефо.