Книга Рецепт от безумия, страница 82 – Сергей Анатольевич Соболенко

Однажды, сидя на желтом песке, ощутил, что круглое озеро, белая цапля, черный лебедь похожи на мою безумную душу, которая запуталась в сосновых волнах зеленого леса, то ли этого, то ли дальневосточного Алкоголь высвечивал круглое озеро, безжалостно запутав меня. Кто же ты, белая, и кто он, черный, и где она, золотая община?

Что делать мне. Учитель, как бежать к тебе, сквозь что прорываться? Где собрать силы, как пробить эту стену? Меня замуровала толпа, восхваляющая, наглая и пьяная, замуровала жена своей искренней любовью. Как мне прорваться? Куда я попал? Пес облизывал мое лицо, глядя человеческими глазами. Плакала жена, понимающая меня, но пока ничего не дающая, кроме любви и сострадания. Хотелось кричать:

"Спасите меня!" Кто спасет меня?

Я убегал от мыслей, разжигая огромные костры. Так разжигали в общине. Молился, рыдал и вновь возвращался к пьяной толпе, которая доходила до безумия, бегая голышом вокруг озера.

Белая цапля не спорила в дни сумасшествия Она улетала с черным лебедем. Становясь родными, они парили над сосновыми волнами, вдали от человеческой глупости.

"Кто же я?" — мучил меня вопрос. Как жестоко оставила мне мою боль община — выбросила! А я думал, что живу…

Мы с женой уходили к дальним озерам. Рядом бежал черный пес. Он удивлялся всему. А я завидовал ему. Я часто падал на колени, рвал куски мха, падал в заболоченные озера, обдавая их запахами перегара, не понимая своего безумия. "Что со мной?" — вскакивая по ночам, кого-то спрашивал я.

Черный пес слизывал с лица грязь. Жена, плача, целовала мои глаза.

Я тебя испугался, страшный мир, но жить нужно было в тебе.

Как же жить, чтобы не было больно? Если в Доме охотника меня ждала толпа женщин, которые почему-то желали быть ранеными птицами, раненными в кровь, изодранными в клочья. Интересно, что они чувствовали? Откуда мне знать? Они понимали только одно: то, что видели перед собой. Я был ранимым. Научился любить, но не научился делать больно. Милые мои, кусать локти — это так просто. Поверьте, можно легко укусить себя за сердце. И я кусал себя. Зачем вы любили меня так? Что сделал я вам? Вы хотели детей? Но вы же боялись их иметь. Так чего же вы хотели? Хотели меня? А кто я для вас? Я — чудовище, не дающее детей. Мне вдоволь хватало самого себя, и не дай Бог сотворить такого же. Это противно! Так что же вы хотели, завывая, утопая в сене, проваливаясь в душистые сухие травы? Ох этот сеновал. Это был кусок ада, где карали тех, кто хотел, и тех, кого хотели.

Травы, которые несли в себе дух Вселенной, травы, взращенные Космосом на теле Земли, покрывали дуреющие разгоряченные взмокшие тела. Травы, на которых в безумных позах вершилась фальшивая любовь — она не порождала детей, но порождала похоть зверя, который завернул на этот сеновал. Травы могли загореться от трущихся тел.

Почему не вспыхнуло пламя? Где был адский огонь? Спасибо, Учитель, ты пощадил меня, несмотря ни на что. Кто знал, что Школа даст мне эту вселенскую силу? Знал только ты, мой единственный Учитель.

И слава Богу, это были не ранимые девочки, а женщины, которые бесновались от всесильного Зверя. Жена сидела в комнате, обняв подушку, то ли понимая, то ли чувствуя. Я благодарен ей. Наверное, сердце Татьяны разбилось на тысячи частей. Я знаю: каждая часть будет болеть особенно за ошибки моего прошлого.