Книга Развод. После…, страница 70 – Дарья Белова

Уму непостижимо. Моему ребенку каких-то семь недель, о его существовании я узнала всего пару дней назад, а уже успела так полюбить!

– Да, я не люблю тебя, Оскар. И я была с Максом весь последний месяц. Но я не знала о беременности, – кричу, – это твой ребенок. Ты предпочел бы, чтобы я скрыла все? Обманывала бы и бывшего мужа, и тебя?

Делаю шаг назад и… не ощущаю больше опоры. Лестница оказалась ближе, чем я думала.

Падаю, ударяясь всем телом. Ступенька, еще ступенька. Перестаю что-либо чувствовать, кроме постоянных толчков.

– Оля! – слышу крик Оскара, перед тем, как отключиться.

Макс.

Сердце вырывается из груди. Никак не успокоить эту бешеную мышцу. Как услышал, что Ольга в больнице, так словно тесаком по затылку рубанули с размаху. Еще в сознании, но мутит и болит.

Не помню, как добрался до клиники. Казалось, такси едет катастрофически медленно. Будто специально.

А я сидел, обездвиженный информацией, и тупо пялился в разрезанный чехол пассажирского кресла.

Альберт Лужин одно время работал в моем центре. Несколько месяцев назад он ушел в частную больницу. И я никак не ожидал услышать его звонок. А теперь думаю, как хорошо, что решил не сбрасывать.

Ольгу привезли к ним и определили в гинекологию. Альберт увидел списки поступивших, ему нужно было посмотреть сведения об одном его пациенте, и Лужин зацепился за знакомую фамилию – Кречетова.

– Добрый вечер, Кречетова Ольга к вам поступала? – быстро спрашиваю медсестру на посту.

Возможно, стоило убрать грубость в голосе, но, честное слово, если я не получу ответ здесь и сейчас, готов разнести эту клинику к чертям собачьим.

Страх за близкого мне человека так сдавил, что от тяжести выть готов.

– Не имею права разглашать информацию, если вы не являетесь родственником, – шустро отвечает и утыкается в свой монитор.

Теперь понимаю героев фильмов, которые от ядерного гнева выходят из себя. На своей шкуре сейчас это испытываю.

Как в закрытую дверь стучусь, и никто, сука, не думает ее открывать. А тебе нужно, смертельно нужно, туда попасть. От этого жизнь зависит.

– Я ее муж, – отрывисто произношу.

Цепкий взгляд проходится по мне. А я, черт возьми, только что из бара. Волосы взъерошены, глаза не отличаются спокойствием и безмятежностью, да и пивом, скорее всего, разит. Псих, одним словом.

– Я Кречетов Максим, а Кречетова Ольга – моя жена, – сделав выдох, говорю, – готов показать документы.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Никогда не думал, что какая-то девушка с ресепшен будет решать, могу ли я узнать хоть что-то о здоровье Оли. Да и вообще, смогу ли я ее увидеть.

Абсурд.

– Мужчина, который привез ее сюда, тоже представился мужем, – без доли сочувствия отвечает.

Проклятье.

Главное, не впадать в панику и не послать эту мымру туда, откуда не очень приятно ей будет возвращаться. При таком подходе мне светит только ожидание на лестнице с обратной стороны двери.

Я выдавливаю из себя улыбку. Настолько, насколько вообще она возможна в моей ситуации. Передо мной образ Ляльки маячит. Ей, наверняка, больно, одиноко и страшно. Твою ж мать, она беременная, и последнее, что я должен делать, это выносить мозг девчонки напротив.

– Я ее муж, – еще раз чеканю свою правду.

И, между прочим, практически во всех религиях у женщины может быть только один муж – первый. Неважно, сколько разводов она потом прошла. В глазах церкви эта женщина принадлежит только одному мужчине. В данном случае – мне. И, видит бог, убью каждого, кто к ней прикоснется.