Книга Статус: все сложно, страница 119 – Дарья Белова

Но ответа на свое признание я так и не услышала. Кто знает, может, я поторопилась. Только после таких прекрасных дней хотелось бы увидеть эти желанные шаги в мою сторону. В сторону нас.

Я подхожу к чайнику и завариваю себе черный чай. Пакетик окрашивает воду в темно-коричневый цвет. Дна не видно. Добавляю две ложки сахара с горкой. Неприлично много для меня. В стакане получилась приторная бурда, которую мне теперь придется пить. Давиться. Только, чтобы не отвечать на неудобные вопросы.

– Мила?

– Что?

– Он тебе ничего не ответил, да?

– Не ответил, – идея поделиться с девочками теперь кажется мне не просто провальной. Это фиаско. Они лезут в душу. И так глубоко, куда я сама пока боюсь даже нос сунуть. Там еще темно и страшно.

– А спросить сама ты не хочешь?

– Может, хватит?

Они переглянулись. Думали это мимолетное движение останется не замеченным мной. Потом их взгляды опустились, каждый в свою тарелку. И разговор затих. Между нами повисло неловкое молчание.

– Мы просто хотим тебя поддержать, – Зойка первая обрывает тишину.

– Я понимаю. Но… эта не та тема, которую я хочу сейчас обсуждать. Мне хорошо. С ним. Я люблю его. Глеба. Всегда любила. И я боюсь будущего, вы понимаете? – голос дрожит, но я не хочу плакать. Так получается.

– Твой Мистер М бы первый и задал вопрос, что случится потом? Рано или поздно ты должна спросить Глеба о его чувствах.

– А если не задам?

– Почему?

– Я боюсь услышать ответ. Однажды я его уже задавала.

Закусываю нижнюю губы. Практически до крови. Дурная привычка сдержать слезы.

Наше молчание снова рушится. Звонок телефона. Такой громкий, что хочется зажать руками уши и никогда не слышать противный писк.

Смартфон лежит на столе. Я не вижу, кто звонит. Но сердце не екает, а дышится ровно. Почему-то я решила, что это не может быть Глеб.

И оказываюсь права.

Звонит Никита.

Смотрю на экран, где светится его имя и позорно мелькает мысль не отвечать на звонок.

– Ник? – решаюсь я.

– Мила, приятно слышать твой голос. – Не отвечаю на его реплику.

– Ты что-то хотел? – некстати вспоминаю, как Глеб смотрел на него, когда Ник пришел без приглашения, а потом его слова о ревности. И так тепло от этого стало.

– Мы можем увидеться?

– Зачем?

– Поговорить?

– О чем, Ник? Я правда не понимаю.

– Черт, Милка. Скучаю сильно, вспоминаю наши вечера, как мы обнимались, целовались. А потом… – он замолкает.

Меня начинает тошнить. Те дни в свое время дали мне очень многое. Надежду, что все еще будет хорошо. И Ник сыграл не последнюю роль в этом. Но почему-то после дней, проведенных с Глебом, прошлые встречи с Никитой не то что меркнут, они как нечто инородное и дикое. Не мое, но от него уже не открестишься.

– Ник, я не думаю, что наши встречи что-то дадут. Я, – хочу признаться, что теперь я с Глебом. Снова. Будто ничего и не менялось. Но не могу. Противный червячок сомнения грызет.

– Значит, снова с ним?

Динамик у телефона громкий и у нашего разговора с Ником, который должен был стать приватным, есть любопытные слушатели. Мне бы уйти в комнату, закрыться. Но я глупо сижу на стуле, уставилась на девчонок и разговариваю с ним.

И все ждут ответа на этот вопрос. В том числе и я.

– Извини, Ник. Мне пора идти.

– Стой! Если тебе потребуется помощь, ты можешь всегда ко мне обратиться.

Понимаю, что теперь ни за что и никогда. Но соглашаюсь, и на этом разговор официально закончен. Выдыхаю и отбрасываю от себя телефон, словно это он виноват в этом разговоре, который еще больше запустил ворох моих мыслей. Кружат и кружат. И вместо спокойной и счастливой Милы сидит теперь на кухне взвинченная и растерянная девочка.