Книга Статус: все сложно, страница 7 – Дарья Белова

– Передавай привет Рите, – говорю я себе тихо под нос.

Сажусь в машину и даю волю слезам.

Мила.

Плачу долго. Не заботясь о том, как буду выглядеть потом. Размазываю тушь, помаду. Эти слезы рвут мне душу. Но остановиться не могу. Они переходят в истерику. Такую, от которой начинаешь выть, будто самая сильная боль мира обрушилась на тебя.

Смотрю вдаль, где некоторое время назад скрылась машина Глеба.

Сейчас у него красивый черный Порш Кайен. Не такой дикий и свирепый, как ярко-синий Ягуар. Тот еще долго являлся мне во снах. В том пламени, что и поглотил его. А еще Марат. Он никогда мне ничего не говорил, просто улыбался и подмигивал. После таких снов я всегда просыпалась в слезах. Они вообще за последние четыре года были частым спутником.

Телефонный звонок доносится из моей сумки. Трясущимися руками пытаюсь расстегнуть молнию. Движения резкие. Я боюсь не успеть. Вдруг, это звонит он.

Мистер М бы меня в первую очередь попросил взять себя в руки и выровнять дыхание. Его голос всегда успокаивал. Вспоминаю приятный тембр, что вибрирует, когда он говорит, и снова считаю про себя. Такой банальный совет от мамы, но сколько раз он меня выручал.

Как только я дошла до цифры семь, телефон нашелся. Лежал в боковом кармане. Почему я сразу не догадалась, что положила его туда.

Это не Глеб. И не Мистер М, хотя от него получить звонок было бы странно, особенно в это время.

Зойка.

– Ну? – без приветствия начинает выспрашивать Зойка.

Я только всхлипнула. Воспоминания снова накрыли. Его Порш, его аромат, что теперь смесь сандала и мяты. Он назвал меня дурой, и сказал, что нравится моя задница. Да, именно так он и сказал. Сквозь слезы прорезывается смех. Дикий немного, похожий на истерический.

– Эй, Милка? Он что, тебя обидел?

– Нет, все в порядке.

– Не очень-то и похоже. Ты где? – беспокойные нотки в голосе.

– Рядом с тем кафе, где назначила встречу.

– Ясно. И давно там сидишь?

– Не знаю, я не засекала.

– Как все прошло?

– Ну… он сказал “хорошо”, – слово, что должно радовать, на деле вызывает тошноту.

– Значит, скоро ты станешь свободной, Апраксина. Ты же вроде за этим к нему ездила.

– Мистер М сказал, что перед тем как решиться на такой шаг, нужно понять, что я чувствую.

– И что ты чувствуешь?

– Что я чувствую, – повторяю я за ней, словно сама превращаюсь в Мистер М. – Опустошение… разочарование… теплоту…

– Вот последнее не поняла.

– С Глебом всегда так. Чувства на пределе. Нервы накалены. Все очень контрастно. От этого всегда подбрасывает вверх и опускает вниз. Словно на американских горках. Но… мне это нравится. Всегда нравилось.

Мы еще молчим несколько секунд. Я перевариваю, в чем только что призналась, а Зойка пытается осмыслить мой ответ. Такие эмоции, которые у меня возникают при виде Глеба Навицкого тяжело описать. Он сам смесь всех полярных чувств, что возможны. Радость – отчаяние, веселье – грусть, томление – злость, гнев – вожделение. Он всегда был таким. А сейчас я увидела в нем немного мягкости. Он словно сгладился, как морской камешек. Я всегда мечтала быть его волной. Но не стала.

– И какой он сейчас? – Зойка не столько любопытно, сколько просто решила меня поддержать. Мистер М говорит, что замыкать чувства в себе нельзя. Они могут вылиться в не вполне приятную форму. И уж я то об этом знаю непонаслышке.