Книга Эгоист, страница 17 – Дарья Белова

– Стоп-стоп-стоп, – демонстративно щелкает пальцами.

Стою, как замороженная. Настоящая Эльза. Только вот слезы – не льдинки. Они настоящие.

– Никакого счастья. Когда тебе что-то противно, нельзя испытывать счастье, я прав, Жемчужина?

Молчу.

И слезы катятся водопадом. Не думала никогда, что можно так бесшумно плакать. Весь запал так и остался жариться за ребрами. Меня мутит от этих чувств, но взгляд и действия Майка не дают выплюнуть этот жар изнутри.

Та девица выходит из душа. На ней черное полотенце, которое так любит Майк. Он итальянский брезгун, который почему-то делится такой вещью с малознакомой знойной красоткой.

Я смотрю на ее голые ноги, на упругие полушария, которые выпрыгивают из-под туго затянутого под мышками полотенца. Она улыбается, а я слезами эту комнату готова затопить.

«Мне кажется, я в тебя втрескался, жемчужинка».

«Тебя приятно целовать. Улетаю, как только касаюсь твоих губ. А я ведь не романтик, Таня…»

«– Держи.

– Что это?

– Жемчужина.

– Настоящая?

Ну, конечно, настоящая. Только он ее купил. И цепочку, на которую повесил кулон. Дорогой, наверное.

– Сам достал, – добавляет. Я закатываю глаза, принимая его романтичную, но все же неправду».

Девица подходит и облокачивается на плечо Марино. Оба смотрят на меня. Ей даже все равно, откуда на полу разбросанные деньги. Целая тысяча евро, так-то!

– Присоединишься? – Майк, что придурок, вернулся, – ты же не против, Лара?

– Нет, – легко отвечает.

Позади меня стена, и я четко ощущаю ее своей спиной. Не знаю, как так оказалась, что отступила от этой парочки.

От предложения итальянца меня корябает изнутри. Я чувствую каждый острый ноготь, вонзившийся мне в душу.

Майк смотрит и молчит. Он снова выглядит наглым, избалованным, почти всесильным, которому позволено все и меня всегда это выбешивало. Пока не узнала настоящего Майка Марино, как я думала.

Ошибалась. Майк Марино настоящий сейчас передо мной. Его рука бродит по груди девицы, они толкаются языками в рот друг другу на моих глазах. Почти трахаются, я невольный свидетель, который от боли не может ступить и шагу.

Иногда мы встречаемся с гонщиком взглядом, и ненависть укореняется в моем сердце. Раньше там была любовь…

– Надеюсь, в гонке ты пробьешь своей башкой ограждение. Видеть тебя не могу.

– Как скажешь, – соединяет указательный и средний пальцы и направляет их от своего лба к потолку.

Гран-при Бахрейна. Гонка

— Теперь абсолютные соперники? – Сафин подходит, приобнимает и дважды стучит по спине.

Тим в красном привычном комбинезоне. Его эмблема с конем как родная для меня. Наши боксы находятся по соседству, и у нас есть пара минут пообщаться. Впереди гонка и пятьдесят семь кругов. Как же хочется утереть нос этом чемпиону!

– Соперники, Сафин. Еще отобью у тебя чемпионство, – толкаю его в плечо.

Мы все же нервничаем. Первая гонка сезона, после почти двухмесячного перерыва. Даже несмотря на тесты и практики наполняемся волнением, как стакан проточной водой.

– Посмотрим.

Расходимся по болидам.

Я надеваю балаклаву, шлем, защитную установку и забираюсь в кокпит. Работа вокруг кипит. До начала гонки остаются минуты. Затем прогревочный круг, и… Гаснущие огни.

Вставляю рулевое колесо, надеваю защитные перчатки.

Настроение вроде как боевое. Я классный гонщик, я в суперской команде, у меня есть все шансы стать чемпионом. А потом вспоминаются слова холодной Эльзы. И как ушат ледяной воды за шиворот выливается.