Книга Эгоист, страница 60 – Дарья Белова

– Это механическая память. Знаешь, что это такое?

Голос застревает в горле. На вдохе молекулы его туалетной воды, запах кожи и стирального порошка, вбиваются в рецепторы. Глаза закатываются под веки.

Марино входит в меня, сильнее разведя ноги в стороны. Трусы… На полу.

– Когда тело делает то, что делало сотни раз. По инерции, не задумываясь и не анализируя.

Он погружается в меня все глубже и глубже. А с каждым толчком наши отчаянные поцелуи стали походить на беспощадные.

Тела трутся друг о друга, стесывая кожу. Нас трясет.

Икрами прижимаю к себе Марино. Каждая чувствительная точка начинает гореть от того, насколько мы слились в одно.

Мы ловим каждую реакцию. То улыбаемся, то злимся и кусаемся. Я, нисколько не щадя спину Майка, расчерчиваю ногтями бороздки на коже. Он стискивает зубы и стонет. Бьется в меня и застывает. Кидается на губы и всасывает каждую по очереди.

Теряюсь в ощущениях. Они то подбрасывают меня ввысь, то обжигают, как в каменной печи.

Накопленное напряжение, обида, боль, недовольство выстреливает острой пулей и пропадает из зоны видимости, растворяется.

Дышать трудно. Взгляд Майка с долей сумасшествия прорастает в меня.

– Сейчас тоже противно? – металлическим тоном спрашивает.

Его голос опускается на мою грудь горящей лавой. Мне дурно, глоток воздуха врезается в легкие, как мелкие гвозди на скорости.

– … Нет.

Из уголков глаз скатываются слезы. По одной. Они стекают и смешиваются с испариной на висках.

– Никогда не было, – договариваю, крушимая терзающими всхлипами. Не понимаю уже, они от наслаждения, страха, желания оправдаться или вовсе.... Чувств к Майку Марино.

– М-м-м, – болезненно впивается ладонями в шею и затылок, оттягивает волосы, – ты не жемчужинка, ты – сука, Таня.

Майк толкается быстро, резко, С ненавистью, отчаянием, даже едкой злобой.

Хочется смягчить его, приласкать, но вместо этого я выгибаюсь в груди, позволяя ему проникнуть в меня еще глубже. Майк целует шею, втягивает тонкую кожу, оставляя отметины.

Если сейчас вокруг будут взрываться бомбы, или земля растрескается на глубину ада, я буду умолять Майка не останавливаться. Пусть это всего лишь физиология, желание «укусить», а потом получить порцию искрометного удовольствия, я хочу, чтобы Майк Марино был здесь, со мной, рядом.

Оргазм сдавливает все вены и артерии в теле, пока энергия хлещет внутри, как гейзеры. Мне больно, приятно, горячо. Хрипло стонем в унисон.

Пресс Майка напрягается, грудная клетка покрыта потом и блестит. На последних толчках мое тело дрожит и бьется в редких судорогах. Он снова кончает мне на живот и затягивается длинным вдохом. Смотрит на капли на моей коже, пока я втягиваю живот, потом бросает взгляд на меня.

В ушах гул, во рту пустыня, горло исполосовано наждачкой.

– Уйдешь сейчас?… – подрываясь на собственном всхлипе, спрашиваю.

– А как же кофе? – Майк облизывается и продолжает выравнивать сбитое дыхание.

Пытаюсь приподняться, позабыв, что нужно бы стереть следы спермы с живота.

– У меня только капучино, забыл? – снимая свой взгляд с накачанного тела Марино, отвечаю.

Черт возьми, где полотенце? Или хоть что-нибудь, чем можно воспользоваться?

Майк видит все, но не делает никаких движений, чтобы помочь. Наблюдает.

– Здесь недалеко ресторан есть. Там подают эспрессо.