Книга Мажор. Недетские игры, страница 85 – Дарья Белова

Токсикоз жуткий.

Мама входит в комнату без стука. Останавливается в проеме и с жалостью смотрит. Догадывается. Любой бы догадался, а я все тяну что-то. Отмалчиваюсь.

– Не поделишься? – присаживается на край кровати.

Я не заправляла ее несколько недель. Как раз с того дня, как меня довезли незнакомые мне люди и не оставили под дверью квартиры родителей. Как бездомного котенка. Холод кафеля до сих пор ощущаю на своих ладонях.

Отворачиваюсь к стене, не в силах смотреть в глаза матери. Чувствую себя беспомощной. А еще предательницей. Не смогла оправдать ожидания мамы с папой.

– Что именно ты хочешь знать? – говорю в подушку, заглушая рвущийся стон из груди.

– Например, ты в курсе, какой у тебя точный срок?

Крепче зажмуриваюсь, чувствуя, как краска и жар охватывает с ног до головы. Стыд вселяется в тело, как к себе домой. В глаза отцу посмотреть не представляю как.

Веду плечами. Слезы стекают по щекам бесконтрольно, и я грубо вытираю их рукавом старого свитера.

– Надо сходить к врачу, Саша, – мягко говорит мама.

Хочется положить голову на колени и услышать заветное «все будет хорошо» Вранье, которого я жду. Когда это говорит кто-то другой, почему-то веришь.

– Папа… – одно слово, и душит новый поток слез.

– Не знает, но тоже догадывается. Мы же не слепые, Саш. Но еще очень тебя любим.

– Я чувствую себя такой глупой. Просто дурой.

Мама укладывается рядом со мной и гладит по руке, успокаивая. Мне хочется все ей рассказать, с самого начала, но сил не хватает даже на простые ответы на вопросы.

– Это из-за… того случая?

Морщусь от тонкого намека. Спина покрывается капельками пота из-за накатывающих воспоминаний. Картинок немного, но они очень яркие: Рамиль, его машина, старая обшарпанная квартира, кровать…

Туман рассеивает остальное. Я помню дикий, животный страх, который охватывал каждую косточку в моем теле. Противные касания, от которых я пыталась сбегать, а он все возвращал меня и возвращал.

Его руки были ядовитым плющом, губы – осиным жалом, дыхание – настоящей углекислотой.

– Нет, – уверенно отвечаю.

– Ты просто молчишь, мы уже и не знаем, что думать.

Сажусь в корявую позу. Постоянно хочется быть как в коконе, и я подтягиваю колени к себе. Пока это еще возможно.

– Я беременна от Стаса Аверина. Это его ребенок, – на одном дыхании произношу и сильно закусываю губу.

Самые страшные слова. И самые волнительные.

Вдох мамы кажется облегченным.

Да, это лучше, чем быть беременной от Рамиля, как решили родители.

Я не знаю, что случилось с тем уродом. Меня вынесли из его квартиры в полуобморочном состоянии. Даже не знаю, кто именно мне помог.

Отец входит в комнату резко. Пугает. Глаза жжет его свирепый образ. Никогда не видела папу такого.

– Он знает? – грубо спрашивает.

Из-за частого дыхания сводит живот. Неприятное чувство останавливается в матке. Кладу руку вниз, уже в это мгновение защищая своего неродившегося малыша.

– Нет.

– Никто не знает?

– Никто не знает, – утвердительно повторяю.

Отец выдыхает. Мне же дышать становится сложно. Наблюдаю за его движениями, готовая в любой момент дать отпор, хотя ни разу в жизни отец не сделал мне ничего плохого.

– Ему и не следует знать, – отрезает и впечатывается в меня взглядом. Тон предполагает, что перечить нельзя.

А я и не собиралась.

Стасу нет до меня уже дела. Наигрался.